Палитра его пороков. Анна Веммер
красками.
– Как все же хорошо, что вы переехали, – улыбается Марина.
Она подходит к столу и, прежде чем я успеваю среагировать, берет набросок.
Одна из сотни попыток нарисовать то, что просил Серебров. Но эротическая картинка, срисованная с какой-то фотосессии, мало напоминает приличный эскиз.
– Липаева, тебе надо парня, – хмыкает Марина.
– Это не… то есть… это заказ.
– Заказ? – На ее лице отражается удивление. – Женя, во что ты влезла? Что за заказ такой странный?
– Просто постеры. Ничего особенного.
– Ничего?!
Она достает еще один эскиз и еще.
– Это ничего? Женя, что он от тебя хочет и что заказывает?
– Только рисунки!
– Но… это же ты! На рисунках – ты. А это он, да? Женя!
– Марин, – я закрываю глаза, – он просто заказывает рисунки и хорошо платит.
– Сейчас – да. А что будет потом?
– Не знаю! – Я стараюсь говорить тише. – Я не знаю, Марина, но что мне делать? Он платит по двадцать, по сто тысяч за рисунок! Так хоть немного получается отложить. Курсовых все меньше и меньше, сейчас вообще раз-два и обчелся, программа меняется, и скоро я вообще не смогу делать проекты на «отлично», в парке работа сезонная, с ребенком никуда не берут, потому что она постоянно болеет! А впереди зима, понимаешь?! На что я куплю ей сапоги, она снова выросла? Куртку? А потом что? Она в школу скоро пойдет! И мне надо будет выходить на полный день! Я, может, хоть денег отложу и на колледж наскребу, потому что иначе мы просто не выживем. Если я сейчас лишусь работы, то все! Конец!
– Жень, я понимаю, просто… волнуюсь. У меня мало опыта, но… ничем хорошим такие заказы не заканчиваются.
– Я понимаю, Марин. Но выбор небольшой. Или рисовать – или идти… не знаю куда. На улицу. Хотя я и так там рисую. Он не переходит границы. И пока не переходит, я буду ему рисовать.
Мои слова не успокаивают Марину, но по лицу она ясно видит, что большего не добьется. Она убегает к ученику, я сажаю Эльку смотреть вечерние мультики, а сама пытаюсь рисовать.
Мой ноутбук напоминает компьютер шестнадцатилетнего подростка: он весь забит эротическими картинками. Парочки в самых разных позах сношаются на столе, все четко по ТЗ. Я могу перерисовать любую из них, лишь заменив героев на нужные. Но лист за листом комкаю и злюсь, потому что…
Почему?
Получается без души. Без характера. Без эмоций. Никакой истории, никакого мгновения. Люди на фотографиях и на рисунках – модели, поставленные фотографом или художником в заданные позы. Между ними нет химии, нет притяжения. Сама не знаю, почему кажется, будто я должна это притяжение нарисовать. Просто знаю, что Сереброва не устроит зарисовка с моделями.
Он хочет большего, но я вряд ли это большее смогу дать.
Чтобы отвлечься и немного настроиться на работу, я беру альбом с эскизами. Рисую углем городские этюды, набрасываю схематичные пейзажи. Потом, незаметно для самой себя, перехожу к портретам. И понимаю, что рисую Сергея, только когда хлопает входная