Письма с фронта. 1914–1917. А. Е. Снесарев
весточку. Что с вами, как-то вы здравствуете? Привела ли свою мысль в исполнение? Как Ейка? Занимаются ли мальчики? От тебя писем нет, впрочем, у нас никто ничего не получает. Попробуй писать на Львов, может быть дойдет. Трудов несем много, но чувствуется нравств[енное] удовлетворение, что делаешь для своей страны дело… Что усталость! Крепко обнимаю и целую тебя, мою голубку, наших деточек, папу, маму… знакомым кланяйся. Благословляю вас. Андрей.
До сих пор стояла сухая погода, сегодня первый дождь. Целую много раз. Андрей.
Моя неоцененная женка!
Пишу с оказией: Петровский едет во Львов, где имеется наша контора. Жив и здоров. Стало немного свободнее и могу чаще писать. Все обтрепывается, но понемногу заменяем все добычей… идем впереди, и многое к нашим услугам. Здесь у нас дела идут благополучно и, кажется, также и на других театрах. Пленные говорят уже о мирных переговорах. Как дочка, мальчики? Получаешь ли от воин. начальника деньги? Где ты, моя голубка? Сегодня ночью все думал о Ейке. Как она высмотрит? Начинаются дожди. Теплого у меня всего много. Крепко вас всех обнимаю, целую и благословляю.
Из Львова послал вам телеграмму.
Моя золотая и ненаглядная женушка!
Сегодня утром получил два твоих письма от 2 и 5 августа, и на меня пахнуло домом и милым-милым гнездом. Пишешь о Ейке и мальчиках, все вы живы, здоровы и веселы… слава Богу. Мы все ломим вперед, посмотри на карту – и ты это поймешь. Теперь у нас почта налаживается, и я начну получать твои письма. Мне говорят, что наши доходят аккуратно, это, пожалуй, важнее.
Новостей у нас никаких, слишком мы оторваны от всех. Я рад, что берешь француженку, не теряй с мальчиками время, занимайся – сама или кто другой… я даже здесь моих людей гоню на работу, война войной, а работа работой. Крепко целую тебя, мою голубку, и наших деток. Целуй папу, маму, Петровских и Поповых. Что Паня брат? Не тронулся на войну? Что слышишь о знакомых? Целую и благословляю. Андрей.
Дорогая ненаглядная Женюрка!
Два дня прожили в этом городе; вчера посылал телеграмму, но не приняли. Жив и здоров, чуть-чуть болела голова эти дни, но теперь лучше… вероятно, немного продуло. Подошли к Карпатам и наслаждаемся их видом. Думаю о вас все больше и больше. На все привычка. Сначала боевые картины слишком поглощали внимание, теперь привык к ним, и воспоминания все чаще и чаще поворачиваются к вам. Вероятно, вам приходится читать о конном отряде Павлова. Это наш. В адресе не упоминай 12-го корпуса, а прямо действующую армию или 2-ю каз[ачью] сводную дивизию. Как ты, золотая моя, себя чувствуешь? Спокойна ли или нервничаешь? Поправилась ли или наоборот? Крепко обнимаю, целую и благословляю вас четверых. Целуй папу, маму. М[уж] и от[ец] Андрей.
Дорогая моя Женюрка!
Жив и здоров. От тебя получил два письма от 2 и 5 августа. Вероятно, другие получу сразу кипой. Жив и здоров. Подходят холода. Думаю, что ты можешь направить мне