Гостинодворцы. Купеческая семейная сага. И. И. Мясницкий
бы в тихий приют возле Марьиной Рощи.
«Как только улягутся старики, так я сейчас и шаркну туда, – решил он, радостно улыбаясь. – Чай, соскучилось по мне фараоново племя. Эх, Пашка, Пашка! Вельзевул ты в юбке, проклятая!»
Иван так скрипнул при этом зубами, что задумавшийся Афанасий Иванович поднял голову и посмотрел на сына.
– Ты что говоришь, Иван? – спросил он.
– Я-с? Ничего, папаша, я, кажется, молчал-с.
– Ну, как тебе невеста? А? По сердцу, что ли?
– Как вам, папаша, так и мне, – уклонился тот от прямого ответа.
– Не я жениться на ней стану, чай.
– Как вам-с.
– По мне – девка добрая. Ветер в голове есть, ну да это не суть важное, поумнеет замужем, и семья ихняя вся мне по нраву.
– Люди хорошие, папаша.
– Значит, нравится?
– Олимпиада Сергеевна-то?
– Ну да.
– Ничего-с, ежели вам она нравится, так и мне-с. Вы, папаша, человек опытный, много на своем веку людей перевидали, а я что же-с?
– По-моему, лучше невесты и искать нечего, – погладил свою бороду Афанасий Иванович. – И приданое настоящее, я толковал с отцом, сто тысяч дает.
– Только-то? Я больше предполагал.
– Это за тебя-то больше? – иронически проговорил Аршинов. – А ты и за это скажи спасибо.
– Я знаю это-с, – поспешил тот, – благодаря вам-с, конечно.
– То-то, вот, благодаря нам-с! Вести себя не умеешь.
– Я, кажется, папаша, стараюсь, – съежился Иван, строя невинную рожу.
– Стараешься ты с цыганками кутить. Я, брат, все знаю. И ежели гляжу на тебя сквозь пальцы, значит, ты должен понимать это и стараться остепениться.
– Что же, я, папаша, готов; разумеется, иной раз от скуки и дозволишь, так ведь я в меру, папаша, другие и не то себе дозволяют.
– Мне другие не указ. Женишься – и аминь. Чтоб я больше о твоих глупостях и не слыхал никогда. Слышишь?
– Слушаю, папаша. Известно, женатому человеку не подобает канителиться.
– То-то, смотри у меня. Помни: холостой гуляет – себе только повреждает, а женатый гуляет – всю семью разрушает.
– Будьте покойны, папаша… Конечно, ежели Олимпиада Сергеевна меня будет любить.
– Почему же она тебя любить не будет? Что ты, урод? Дурак круглый? Какого еще ей мужа надо?
– Конечно, вы, папаша, умный человек и все далеко видите, а я, откровенно сказать, я насчет своего супружеского счастья не уверен-с… неподходящий я ей.
– Это ты своим умом дошел? – рассмеялся Афанасий Иванович.
– Своим-с… вы полагаете, что я так уж ни о чем и судить не могу-с?
– Ну, я тебя, Иван, утешу. Успокойся, брат, ума большого у тебя нету.
– Значит, я прав, что такой муж, как я, ей не подходящ.
– Кто ж ей подходящ, по-твоему?
– Кто-с?.. – замялся Иван. – Вообще, ей, папаша, нужен человек ученый.
– Вот как! Да она сама-то в каком ниверситете обучалась?
– От книжек поумнела-с!
– А кто тебе не велел самому от книжек поумнеть? – иронизировал Аршинов. – Нет, Иван, у кого ума нет, тому,