Сказ о берендее. Тайна Алатырь-камня. Даша Авиш
бархатцев. Об этом ингредиенте мне шепнула одна ведунья из кочевников. Благодаря ему вкус еды получался необычным, свежим и терпким одновременно. А ещё блины получались будто солнышки – желто-рыжего цвета. Но самое главное, старуха сказала, что именно бархатцы способны указать душам предков из Нави дорогу к нам.
– Да сколько можно! Лютка! – мне буквально крикнули в ухо.
Я вздрогнула и словно очнулась от мо́рока. Всё это время я сидела невидящим взором, уставившись в какую-то точку на полу. Сейчас же мои глаза узрели нависшую над моей головой худоватую фигуру старика, при этом весьма и весьма грозную. В лицо знахаря так и вовсе страшно было взглянуть! Ибо оно обещало, что муки, обещанные в Пекле, покажутся благодатью Ирия по сравнению с той выволочкой, которую мне сейчас устроят.
– Что ты сегодня ела?
Вопрос показался мне неуместным. Мужчина злился, да ещё как! Он даже спрашивал меня, не расцепляя зубов, буквально выцеживал каждое слово из себя. Словно боялся открыть челюсть, чтобы голову мою ненароком не откусить. Признаться, впервые на моей памяти Беляй был в таком взбешённом состоянии.
– Ещё ничего не успела, – проблеяла я.
– А что пила?
– Молоко…
Я определённо что-то не понимала. Чего это он заговорил о еде? Ну да, я сегодня немного не в себе, а точнее, в себе и слишком много. Неужто решил проучить и оставить голодной? Нет, он не способен на такое изуверство. И точно, в подтверждение моих мыслей выражение лица старца сменилось с гневного на обеспокоенное.
– Тогда, что с тобой сегодня? Это уже третий Чуров день, который мы с тобой проводим. Если бы я не был с тобой знаком, то решил, что ты не знаешь ритуала или потеря родных оставила настолько сильный отпечаток, что тебе сложно сосредоточиться. Но ты обряд приношения требы знаешь получше меня, домашний алтарь тобою сотворённый готов уже с рассветными лучами, а к зениту каждый угол окурен травами и стопка блинов лишь растёт. А что сейчас?
Я опустила в глаза. В левой руке, прижав к животу, я держала сердоликовую ступку, наполненную сушёными бутонами бархатцев. Цветки уже давно превратились даже не в муку, а в золотистую пыль, но правая рука, крепко удерживая пестик, продолжала круговые движения, выполняя роль жерновов.
– Во-о-от… – протянул старик, присаживаясь рядом со мной на лавку, – сама понимаешь, что странно себя ведёшь. Да и последние события… Я уж было, грешным делом, подумал, что угостили тебя чем-нибудь, от чего ты голову потеряла.
– Мне и помощь без надобности, сама справляюсь, – сказала шёпотом, сглатывая невидимые слёзы.
– Дарьян?
Я молча кивнула, не поднимая взгляда. Было стыдно. Луна едва успела полностью обернуться, как я свадебный обряд его сыну предлагала. А теперь мы со знахарем обсуждаем совершенно другого мужчину.
– Так заметно? – только и смогла вымолвить.
– Не обижай меня, – по-доброму сказал Беляй, – я, может, в годах и зрение уже не то, но я всё же не слепец.