Непокорные. Эмилия Харт
именно в этом он видел проблему. Он мог контролировать ее тело, но не разум.
Были и другие признаки: например, их ссора перед Рождеством. Он каким-то образом узнал, что она искала авиарейсы до Торонто, навестить маму. Кейт сделала вывод, что он установил на ее айфон какую-то программу, которая позволяла ему шпионить за ней, отслеживая не только ее перемещения, но и историю поиска, электронную почту и сообщения. Поэтому, когда в прошлом августе ей позвонил поверенный насчет оставленного ей в наследство коттеджа, она удалила этот звонок из истории и приняла решение как-то раздобыть второй телефон. Секретный телефон, о котором Саймон не должен был знать.
Кейт копила необходимую сумму несколько недель (Саймон выдавал ей деньги, но она должна была тратить их только на косметику и нижнее белье) и в итоге купила эту «Моторолу». Только после этого она принялась планировать. Она поручила поверенному отправить ключи в абонентский ящик в Ислингтоне. Начала прятать наличные под подкладку в сумочке, еженедельно перечисляя их на открытый втайне от Саймона счет.
Но тогда она еще не была уверена, пойдет ли до конца, заслуживает ли она этого. Свободы.
Пока Саймон не объявил, что хочет ребенка. Его вот-вот должны были повысить на работе, так что пришла пора завести детей.
– Ты не молодеешь, – сказал он. И, усмехнувшись, добавил: – К тому же тебе все равно нечем заняться.
Услышав эти планы, Кейт внутренне содрогнулась. Одно дело, когда она терпит это, терпит его. Летящие в лицо плевки, горящие отпечатки его руки на ее коже. Нескончаемые жестокие ночи.
Но ребенок?
Она не могла – отказывалась – взять на себя ответственность за это.
Какое-то время она продолжала принимать контрацептивы, пряча упаковку с розовыми таблетками в свернутом носке в прикроватной тумбочке. Пока Саймон их не обнаружил. Он заставил ее смотреть, как он извлекает их из блистера, одну за другой, и спускает в унитаз.
После этого все стало намного сложнее. Она ждала, пока он уснет, а затем выскальзывала из постели, прокрадывалась в ванную и в голубом свете своего секретного телефона изучала старинные методы. Такие, чтобы он не мог ничего заподозрить. Лимонный сок, который она держала во флаконе из-под духов. Его жжение было почти приятным; он оставлял после себя ощущение чистоты. Ничем не запятнанной чистоты.
Пока она планировала побег, с облегчением приветствуя ежемесячные лепестки крови на нижнем белье, он все больше ужесточал контроль. Он бесконечно допрашивал ее о том, куда она ходила и что делала: не останавливалась ли она с кем-нибудь поболтать по пути, когда ходила забирать его рубашки из химчистки? Не строила ли глазки парню, что доставил им продукты? Он даже следил за тем, что она ест, пополняя запасы листьев салата и пищевых добавок, как будто она была призовой овцой, которую откармливали для разведения ягнят.
Но это не мешало ему продолжать причинять ей боль – наматывать ее волосы на кулак, кусать ее грудь. Она сомневалась,