Великий нефритовый путь. Станислав Гольдфарб
Оно, конечно, и потапычей кому-то гонять надо, но углядеть – это дело тонкое, не всякому дано.
Хват ничего не сказал, знал – Михея не переговоришь. Пусть себе зубоскалит, в походе настроение иной раз поважнее еды будет.
Пока Андрей разводил костерок, Кирьян достал нехитрую байкальскую снасть и пошёл по берегу, оценивая рыбацким своим чутьём, где надёжнее будет закид сделать. Михей отправился в противоположную сторону, туда, где серая скала спускалась к самому урезу воды. Узкая полоса гальки вперемешку с песком отделяла её от Байкала.
«Скала да и скала, – подумал Михей. – Ничего особенного». Растительность на ней всё-таки сумела взять своё. Рядом с мхами, травой, цветами приспособилась и сосенка. Сил распушиться, разлапиться скальник ей, разумеется, не дал, но как-то умудрилась она обмануть его, а может, и вовсе победить – и зацепиться, прорасти. По всему было видно, непросто давалось ей скальное житие – изогнулась вся, искривлякалась от ветров, словно кто специально ломал и корёжил. Сосенка хоть и никудышняя для корабельного дела, а как маячок, видна была издалека. Присмотрел её Михей издалека, ещё когда на воде были. А когда ближе подошёл, долго стоял перед ней, словно это священное дерево. Чем-то поразила она немало повидавшего Михея. Отчего-то подумалось о себе, о товарищах, которых мотыляет по земле уже который год. Тоже вот зацепились избами за острожную землю, мечтами, как оно всё будет хорошо. Успеть бы, не искривиться.
…Михей внимательно смотрел под ноги, время от времени озираясь по сторонам, а ну как и в самом деле Потапыч вздумает объявиться. Но любопытство и азарт брали своё, очень уж хотелось «выловить» интересный камешек нефритовый, а то и яшму найти или лазурит. Прибой нагонял на гальку тихую волну, и, когда она откатывалась, камешки сверкали и переливались, словно драгоценные. Михей часто наклонялся, поднимал тот или иной, тёр об шаровары, но тут же выкидывал в море – без воды куда-то уходили блеск и яркая окраска.
По узкой прибойной полоске Михей решил обогнуть скалу, благо волны почти не было – Байкал еле-еле, лениво, между прочим шевелил гладь. «Может, там, за скалой, камешки поинтереснее будут», – подумал Михей. А когда обогнул, то увидел дыру в скале, неприметную с воды и плохо различимую издалека, хотя была она в человеческий рост. Судя по всему, это был вход в пещеру. Дневной свет хоть и тускло, но позволял различить её внутри. Без факела, конечно, не обойтись, чуть вглубь – и уже ничего не видно.
Михей опрометью кинулся в лагерь.
– Ты чего запыхался, Михей? Гору, что ли, осматривал?
– Старшой, дыра в скале, может, клад сыщем. Надо бы факел запалить да осмотреться внимательнее.
– Ну давай, давай. Помощь нужна?
– Управлюсь, старшой, ты же меня знаешь!
Ефимий вздохнул:
– Знаю, это точно.
У входа Михей зажёг факел и вошёл внутрь. В лицо ударил сырой запах.
Пещера была большой. В отдельных местах Михей мог стоять в полный рост, а там, где свод шёл под уклон, приходилось сгибаться вдвое.
Михей