Хранитель изумрудной печати. Наталья Александрова
она перестала кричать. Потом снова хлопнула дверь, и наступила тишина.
Какое-то время Вера боялась пошевелиться, но тут возле двери раздался негромкий стон.
Она мигом вскочила, нашарила выключатель и нажала на кнопку.
Вспыхнул яркий свет, и Вера увидела лежащего на полу возле двери человека в длинной футболке и поношенных спортивных штанах.
Глаза его были закрыты, лицо было мертвенным, он тяжело дышал, время от времени постанывая, на лбу виднелась кровоточащая ссадина. Из-за этой ссадины, а еще больше – от удивления в первую секунду Вера его не узнала. Но уже во вторую секунду поняла, что это – Арсений, кошмар всей итальянской поездки.
Вера накинула халат, взяла со стола стакан, налила в него минеральной воды из бутылки и плеснула на лицо мужчины.
Он фыркнул, открыл глаза и удивленно заморгал.
– Вы? – спросил, увидев Веру. – Вы… ты цела? Что случилось?
– Что? – переспросила Вера. – Это я хотела бы узнать!
У Арсения был такой растерянный и несчастный вид, что она усовестилась, налила еще воды и поднесла к его губам. Он жадно выпил полстакана, лицо порозовело.
Вера осознала, что и сама тоже не в лучшем виде – зубы стучат, голос дрожит. Она хотела допить воду, но тут увидела губы Арсения – толстые, безвольно трясущиеся, противные, как две гусеницы, с полоской плохо выбритой кожи над верхней – и не смогла заставить себя выпить хоть каплю из того же стакана, из которого только что пил он.
Тем не менее она постаралась взять себя в руки. Ей это почти удалось, по крайней мере, справившись с голосом, она спросила:
– Что… что это было? Что случилось?
– А ты не знаешь? – недоверчиво переспросил Арсений.
– Нет, – она помотала головой, – я проснулась… в моем номере кто-то был… мне стало очень страшно, я закричала… Потом была какая-то возня, я включила свет, и вот… Как ты-то здесь оказался?
– Ну да, ты закричала, я бросился на помощь, вбежал в комнату, наткнулся на какого-то человека, мы с ним подрались, он убежал… Так ты не знаешь, кто это был?
– Конечно нет! – бросила она возмущенно, поняв его намек. – Понятия не имею! – И тут же добавила: – А дверь? Дверь была открыта?
– Открыта, – кивнул Арсений, – иначе как бы я попал?
– Действительно, – согласилась Вера, точно помнившая, что перед тем, как лечь, заперла дверь на задвижку. Теперь шпингалет валялся на полу, вырванный с мясом. – Вот как… – протянула она.
И как бы заново увидела ссадину на лбу Арсения и проступающие синяки в других местах. И устыдилась.
Взяла чистое полотенце, намочила его край холодной водой и промокнула ссадину. Потом нашла в своем чемодане пластырь и прилепила его на лоб Арсения.
Мужчина поднялся, потряс головой.
– Ну что, сейчас получше?
– Немного лучше… – протянул он страдальческим тоном, в котором Вера отчетливо расслышала актерскую игру.
Ну ясно, теперь он будет изображать страдальца и требовать сочувствия и ласки… Скажет, что у него