Восприемник. Константин Александрович Алексеев
купить себе пусть подержанный, но компьютер-«тройку», безумную роскошь по тем временам, а приятель с подругой и вовсе обзавелись стареньким, но исправным «жигуленком». Правда, в институте друзья появлялись все реже и реже, особенно когда перешли на второй курс. Если Влад еще как-то старался по возможности вырваться на лекции или договориться, чтобы его отметил кто-то из группы, то Шах даже не удосуживался доехать до родного вуза.
Расплата наступила к весне. В один из дней Ивана вызвала замдекана, прозванная Железной Светой за болезненную принципиальность и суровый нрав. Она предъявила ему полный счет за все прогулы, заявив, что он будет отчислен. Ошеломленный Шаховцев пытался что-то бормотать в оправдание и даже обещал задним числом оформить у врача справку. В конце концов, решив, что его дело труба, он признался в том, что подрабатывает на рынке.
Как ни странно, узнав правду, замдекана неожиданно сменила гнев на милость.
− Это другое дело, − понимающе произнесла она. – Правильно, надо самому на ноги становиться, а не сидеть на шее у матери. А то, понимаешь, устроились некоторые тут на халяву, да еще плачутся: стипендия маленькая, денег не хватает… А на самих пахать можно!
− Да, это не дело… − осторожно согласился Шаховцев.
− Вот и я о том говорю. Мужик должен самостоятельным быть, а не маменькиным сынком… Эх, была бы моя воля – отчислила бы отсюда половину. Ничего из себя не представляют, а гонору, словно каждый – Достоевский, или Чехов, на худой конец… А вот у тебя и в самом деле способности есть. Твой «Дом на углу» я как взялась читать, так оторваться не могла. Даже всплакнула, когда в конце парень девушку обманывает и бросает…
Иван оторопело смотрел на замдекана. Как и все, он был уверен, что ее не интересует ничего, кроме студенческой успеваемости и посещаемости лекций. А тут – на тебе…
− Чего? Думал, небось, что Светлане Викторовне вы все по барабану, лишь бы занятия не прогуливали? – губы Железной Светы тронула какая-то совсем добродушная, почти дружеская улыбка. − Ошибаешься. Я на кафедре творчества постоянно ваши папки просматриваю и в курсе, кто чего стоит. Если бы ты и вправду был как все эти графоманы, я бы с тобой сейчас не миндальничала.
«Кажись, пронесло…» − с облегчением подумал Шаховцев.
− А что касается твоих пропусков, то давай решим по-честному, − замдекана испытующе посмотрела на него. – К тебе, в принципе, со стороны преподавателей особых претензий нет. Разве что по зарубежной литературе да по истории… Ну тут я договорюсь. А ты, уж будь так добр, напиши заявление о переводе.
− В смысле это куда?
− На заочное отделение. Как раз за второй курс сессию сдашь и с третьего переведешься…
Шах тут же написал заявление и был отпущен с миром. Вот только ближе к сессии ему неожиданно пришла депеша из военкомата: очевидно, между районным комиссариатом и институтом имелась договоренность, и начальство Лита мгновенно сообщало военным о каждом студенте, лишившемся права на отсрочку…
Повестку прислали не по почте, а принесли