Варяжское море. Воин. Даниил Калинин
убежденными, что никто не дойдет до финала.
– Но ты же в меня веришь?
«Интел» очень внимательно смотрит мне в глаза, после чего твердо отвечает:
– Это я убедил руководство назначить столь значительный гонорар за едва ли проходимую с первого раза миссию. Никто из других тестеров, привлеченных большими деньгами и вошедших в игру в однопользовательском режиме, не сумеет ее пройти, никто! Но в тебя я верю, Рома, еще как верю! Ты сумел выжить на полях Великой Отечественной, прошел путь от рядового бойца до капитана, командующего полком, ты сумел переломить ход майского наступления Манштейна и фактически спас Крымский фронт! Если не ты, то кто?!
– Практически как в десанте, елы-палы…
Александр усмехнулся, после чего добавил:
– И к слову, пусть у тебя не будет никаких базовых навыков, соответствующих эпохе, зато в игру ты отправишься в своих лучших физических кондициях, на пике спортивной формы. И сохранишь все навыки рукопашного боя, приобретенные в «Великой Отечественной» – я об этом позаботился. Как ни крути, но рукопашная – она во все времена рукопашная…
Я согласно кивнул, внутренне порадовавшись тому, что очень активно занимался в секции последние три месяца, успев сдать на второй желтый пояс. А «интел», между тем, уточнил:
– Заработанных денег тебе ведь должно хватить на лекарства, да и на восстановление отчима, верно?
– Верно. Еще и на нормальную свадьбу останется…
Очередной обрыв воспоминания – а после мне снится уже Оля, наша последняя ночь перед погружением. Ее мерное дыхание, когда любимая, наконец, уснула – и наши объятия, поцелуи, нежные прикосновения, пока она не спала… Ее слезы утром, когда она провожала меня в игровой центр, на пороге которого меня уже ждал Александр, и последнее признание невесты:
– Я люблю тебя… Я тебя очень люблю!
– А я тебя… Очень-очень!
И вновь воспоминания, мысли, образы, что свиваются в какую-то извилистую, непредсказуемую паутину. Видения боев из прошлых погружений в виртуальную реальность – например, первая схватка на семнадцатой погранзаставе под Брестом. А после – спасение Ольки от расстрела, наш отчаянный прорыв в Беловежскую пущу по контролируемой немцами территории. 8 мая 1942-го первые, самые тяжелые бои на парпачских позициях, где благодаря моим усилиям мы сумели тормознуть прорыв Манштейна ровно на один день – день, ставший решающим для судьбы Крымского фронта. Уличные бои в Воронеже – и тут же прибытие в Сталинград, где я наконец-то вытащил сознание Оли, застрявшей в виртуальной реальности… А после – тяжелейшие схватки на северном участке обороны Сталинграда с шестнадцатой танковой дивизией вермахта, штурм немецких узлов обороны у высоты 135,4, ночная атака фрицев… И наконец, тяжелый октябрь 1942-го, где я пытался удержать левый фланг группы Горохова на северном фасе Сталинградской битвы, так называемом «Орловском выступе». Смертельное ранение – и неожиданная помощь от искусственного интеллекта проекта. Слова «интела» о том, что «помощник», очевидно,