Аркан. Александра Россаднева
спускались с перекладин, он молча посмотрел в лицо каждому, презирая их глупость. Тот, что заговорил первым, почти беззвучно попросил прощения и открыл ворота бочки. Уже стемнело, когда Дункан отшагал разгоряченного жеребца и намазал растертым в кашу мылом припухлости на месте ерзавшей подпруги. По опустевшему двору стало ясно, что все приступили к празднованию приезда гостей.
Кеган старший с Аверин сидели во главе длинного стола, по левую сторону от них рядом сидели сыновья. По соседству с Леоном было пустое место для Дункана. По правую сторону сидели отдохнувшие гости. Еще около 20 мест занимали работники ранчо, шумно обсуждая свои дела. Под лестницей была организованна небольшая сцена с местными музыкантами, вокруг которых танцевали дети и молодежь, не заинтересованная застольями. Зайдя в дом Дункан словно дикобраз ощетинился, запах мяса и эля ударил в нос, громкая музыка и болтовня оглушили его. Немного растерянно он приблизился к столу в центре большого зала. Леон сразу отличил его напряженное выражение лица в радостной толкотне и размахивая руками позвал за стол. Замешкавшись на секунду, Дункан все же пошёл к другу. Кеган старший уже выпытывал подробности приключений у цыганки всем своим видом показывая насколько он восхищен. Его глаза горели, щеки были еще румянее от выпитого эля, а смех содрогал деревянные стены дома. Аверин и сыновья тоже внимательно слушали. Почувствовав напряжение Дункана, когда он отодвигал стул и присаживался за стол, все немного притихли. Кеган старший, резко переменился в лице, сменив озорство на отцовскую озабоченность, он мягко спросил, что случилось и почему тот задержался. Дункан, не долго думая, ответил.
– Разбирался с идиотами.
Кеган немного озадачился таким ответом, старшие братья перешептывались между собой, а остальные вопросительно смотрели на Дункана. Леон, решив не усугублять ситуацию расспросами, резко поднял стакан и предложил выпить за Дункана. Все радостно его поддержали, а Кеган встал, чтобы сказать тост. Дункан смутился от такого внимания и уставился в свой стакан, словно там крутили фильмы.
– Согласен, сынок! Нам нужно выпить за Дункана, за самого ответственного и талантливого объездчика лошадей, что я повидал на своем веку. За любимого сына, доброго и честного брата, за человека чести. За тебя Дункан! Скол!
В зале поднялся радостный гул и стук деревянных стаканов. Эль проливался на блюда, но от этого они становились лишь вкуснее. Заиграла новая мелодия и еще больше людей из-за стола отправлялись в пляс. Тиган на ходу допивая эль и выкрикивая имя Дункана отправился в хоровод. Все еще чувствуя себя неуютно, Дункан залпом опустошил свой стакан, встретился взглядом с цыганкой, которая все время сидела напротив и изучала его, и не зная куда себя деть, налил еще. Напряжение росло, в поиске поддержки он ткнул локтем в бок Леона.
– Что там случилось? – тихо спросил Леон. – Ты был похож зверя, когда вошел, даже я струхнул.
– Твои идиотские погонщики устроили родео с моим рыжим дичком. Теперь он неделю будет