Эрион. На краю мира. Надежда Чубарова
первый раз. – Это как же, идешь, а вокруг деревья стоят? Где же им тут стоять-то? Или хочешь сказать, что люди жили на деревьях?
– Не припомню, чтоб она про такое говорила, – озадачилась бабушка. – Вроде бы люди сами по себе, а деревья сами по себе. И никто друг другу не мешал.
– Расскажи, какие деревья! – торопила Лана.
– Ох, так рассказывала же… Высокие. Очень высокие.
– Выше той горы? – Лана показала на стену жилища, за которой где-то вдалеке была огромная куча древнего мусора, за долгие годы спрессованного под собственным весом, перепревшего, перегнившего и превратившегося в гору.
– Может и выше… Может и нет. Горы-то той тогда не было, не с чем сравнить.
– А говоришь, очень высокие, – усмехнулась Тора.
– Не нравится, как рассказываю, ну и не приставали бы, – рассердилась бабушка. – Вот придут за вами зарганы! Они всех непослушных детей к себе забирают.
– Ой, ба, даже Лила знает, что зарганы – это выдумка, – усмехнулась Тора. – Эти сказки выдумали, чтоб пугать ими детей.
– Вот придут за тобой, скажешь им, что они не существуют, – проворчала Изгиль.
– Цыц, Тора! Ба, рассказывай, – взмолилась Лана. – Мне так нравится, когда ты про древность рассказываешь.
Бабушка ссыпала порошок в кастрюлю, зачерпнула новую порцию сушеных личинок и снова принялась медленно их растирать.
– Ну, так и вот, повсюду были деревья. Сама-то я их не видела, поэтому и не знаю, какой высоты они были. Но моя бабушка говорила, что высокие. Они были ничейные, просто росли сами по себе, никто за ними не присматривал, где захотели – там и выросли. Как тот ручей, – он же ничейный, любой может воду из него брать, так и деревья.
– А что с деревьев-то брали? – удивилась Лана.
– Так что с них возьмешь-то? – растерялась ба. – Даже не знаю, можно ли было с них что-то брать. Любоваться разве что. У них были такие ветки, – она пристроила на коленях миску, чтоб та не свалилась, а сама раскинула в сторону руки и растопырила пальцы. – Много-много, не две. И на них листья, – Изгиль по очереди указала на каждый палец.
– Листья… – медленно повторила Лана, смакуя древнее слово. В таком значении его давно не использовали. Были металлические листы от каких-то старинных строений или приспособлений. А еще листы пластика, тоже старинные, этим вообще годы нипочем. Если железные ржавели и крошились со временем, то пластику ничего не делалось, ничто его не берет. Все эти листы находили повсюду, и делали из них жилища и мебель. Но какие листы были на деревьях? Пластиковые или железные? Или, может, вообще какие-то другие? Воображение Ланы рисовало странные картины.
– Зимой дерево сбрасывало листву и засыпало, а летом просыпалось и обрастало новыми листьями, – продолжала Изгиль.
– Так они что, живые были, что ли? – удивилась Тора.
– Ну, как тебе сказать… – Изгиль призадумалась. – Вроде бы и живые, а вроде нет. Дерево росло, засыпало, просыпалось, умирало даже. Но вот так, чтоб ходить или говорить – такого не было.
– Они