Hyle. Иллюзорное бытие в Испании. Рауль Хаусман
искусство в Штутгарте, у меня был класс плетения.
Ага. А Труди? Была в школе домашнего хозяйства.
– Она изучала домашнее хозяйство, чтобы всё делать наоборот, – сказал Йост.
– Ну, оставь Труди в покое, это не очень вежливо перед гостями.
О, здесь, кажется, хватает своих трений. Господин Петух в корзине.
Уже давно в комнату падает жёлтый вечерний свет. Уходить будет пора в шесть часов. Трое поднимаются, объясняют, что им пора домой, самое время.
– Нет, нет, ни в коем случае, останьтесь с нами поужинать и ночуйте здесь, у нас хватает места и кроватей.
После некоторого колебания принято.
Алиса и Труди исчезли: одна накрывает на стол, другая готовит в кухне еду.
Заняли места вокруг низкого прямоугольного стола. Снова всё как дома, то есть в Германии… Deutschland über alles[63], будь здесь хоть штат Даллас. В любом случае нас ждёт лучшее. Не знаю, о чём тут горевать, когда я так значителен. Время из старых сказок не головит у меня из выхода[64]. Осталось время лишь повременить… Есть бутерброды с колбасой – а масла не сыщешь на всём этом острове, его передают из уст в уста от эмигранта к эмигранту. Горячая миска: муниатос, сладкий картофель. Чашка холодного чая впридачу.
Красное вино поставили для Гала и Йоста. Разговор колеблется туда-сюда между Боденским озером, Берлином, Бразилией, Санкт-Галленом, эмигрантами, местными ибицианскими, и что Трое уже пресытились курортно-гостевой жизнью в Сан-Антонио. Тоже хотели бы такой дом, как этот, в стороне от иностранцев.
Приходит ночь, полночь, тут их проводили к кроватям. Утыканным гвóздиками, прикрытым гвозди́ками – рано утром, милостью Божией, ты снова будешь разбужен.
Спите крепко, спокойной ночи, хороших снов. Buenas noches[65].
Никому ничего не приснилось. Ничего не пригрезилось. Встать, в утреннем свете умыться перед дверью, умыть руки в невинности и мыльной пене. Женщины моются на бабской половине.
Труди в кимоно, она в нём что твоя принцесса, а? За столом для завтрака опять есть что-то непривычное: варенье из фиг. Нет, не тянет Труди на Турандот…
Ну, теперь пора взглянуть на цветы сеньориты Алисы. Шарканье башмаков под тюлевой занавеской, натянутой от мух. Мух здесь полно. Прямо у двери странное растение, на длинном стебле три кирпично-красных маленьких цветка, нечто кактусовидное.
– Другие цветы здесь наверху, милости прошу.
Поднимаемся вверх под четыре каменные колонны, изображающие перголу, всевозможные цветы из Германии, гвоздики всех цветов, барвинок, анютины глазки, ещё не расцветшие, и несколько кустов тамаринда.
Посидеть с хозяином дома в тени, но солнце поднимается быстро, уклоняясь к югу, и при полных лучах начинают жалить мухи. Жаль, что нет средства против них – в Бразилии достаточно натереться чесноком, и змеи тогда не кусают.
Чеснока здесь изобилие, но ни одной змеи, а мух запахом не отшибёшь.
– Идёмте в pueblo, скоро почту привезут, я хочу посмотреть, нет ли нам писем.
Надели
Германия превыше всего (
Рассказчик меняет слова из «Лорелеи» Г. Гейне: «Не знаю, что это значит, что я так опечален. Сказка из старых времён не выходит у меня из головы».
Спокойной ночи (