Точка Невозврата. Михаил Макаров
крепкотелого сложения, тщился сохранить достоинство.
– А в чём, собственно, предмет внимания?
Максимчук, с предметом внимания не ознакомленный, расценил ответ на вопрос господина полковника неподобающим, сгрёб хозяина за шиворот халата и встряхнул. Тот, невзирая на немалый вес, колыхнулся.
– Извольте докладать по форме, коли их высокоблагородье спрашивают! – назидательно пробасил вахмистр.
Мужчина с усилием освободился от унизительного захвата. Топорща локти и сопя, перевязал ослабший пояс.
– В Екатеринодар… кхм… уехал.
– Иван Осипович, выйди за дверь, – Кузьмин не желал посвящать в деликатный вопрос стороннего.
29
Получив прямое попадание в бронеплощадку, «Витязь» встал на ремонт в Курском депо. Громоздкую черепаху облепили слесари в брезентовых фартуках. Им помогали, предостерегая от саботажа, чины команды. В две смены трещала сварка, разбрызгивая снопы искр. Ухали пудовые кувалды, раскалёнными клёпками сшивая броневые плиты. Артиллеристы возились с заклинившим орудием, в турелях были заменены повреждённые «максимки».
И уже одиннадцатого октября «Витязь» работал у станции Стишь под адским огнём артиллерии, вплоть до шестидюймового калибра. Благодаря непрестанному маневрированию обошлись минимальным уроном – осколки посекли паровоз и покурочили контрольную площадку. Людских потерь на сей раз не имели.
На следующее утро бронепоезд вновь был вызван на позицию. Поднятая по тревоге команда не успела позавтракать, перекусывали на скорую руку в пути следования. Старший офицер Решетов метко тюкнул сваренным вкрутую яйцом об угол снарядного ящика, проворно очистил скорлупу. Мутная жидкость, плескавшая в кружке подполковника, распространяла амбре сивухи.
– Напрасно пренебрегаете, поручик, – предпринял Решетов повторную попытку обрести соратника. – Эликсир бодрости, слово «михайлона»[119]!
Поручик Воротынский, обладатель фатовских усиков и моднейших бачков, инспектировал физиономию в карманном зеркальце, с досадой ощупывая проступившую на подбородке неряшливую щетину.
– Увольте, Пал Палыч, – отозвался он капризно. – Целый день предстоит нам стрелять, а от вашего эликсира пятью пять – сорок девять выходит. Какой тут коэффициент удаления рассчитаешь?
– На прямую наводку выкатим, тригонометрия не понадобится… Ну-с, за раненых, за пленных, за дам и за нас, военных! – пробормотал скороговоркою подполковник, выдохнул в сторону и решительно влил в себя содержимое кружки. – Лютая зара-аза!
Спешный выход на фронт был обусловлен аварией недавно сформированного лёгкого бронепоезда «Гром победы».
– Какой неудачный дебют, Владюша, – прожевав яйцо, Решетов оторвал от пучка зелёного лука стрелку, сложил вдвое, сунул в рот. – Какая бездарность!
Впрочем, поносить командиров «Грома» он раздумал и стал в лицах представлять вчерашнюю беседу с контрразведчиками. У подполковника, как у истого артиллериста, наличествовали проблемы со
«Михайлон» – выпускник (юнкер) Михайловского артиллерийского училища.