Орест Никодимыч и другие. Виктория Орлова
как раз момент падения зафиксирован. Спасибо, камеру мне не разбил – и то только потому, что руки у него тряслись, не попал. А чем я виноват-то? Что невеста жрет как не в себя, а задохлик этот в спортзале гири потягать накануне свадьбы не удосужился?
В общем, не вышло со свадьбами.
А тут кино просят снять. Про ученого Сидора Викентьевича Мерлендорфа. Сам-то я такого не знаю. Но снимать согласился, конечно – мой формат. Ученые, они ж стабильные – сидят себе, работают тихонечко, думают, замерев в позе орла… в смысле, мыслителя.
В общем, я сразу согласился. Камеру даже новую купил. Приезжаю – а мне двух студентов подсовывают: сними, говорят, их живенько, ты ж умеешь, ты ж в новостях работал.
А студенты эти ни минуты спокойно не постоят – по лестнице вверх, по лестнице вниз, вдоль коридора бегом… снимай их! Ну я стабилизатор и нажал.
Утром, я спал еще, звонят. Снимаю трубку – а оттуда неприличное. И, главное, нет бы спокойно объяснить, в чем проблема – сразу матом. Пока орали, я кофе успел налить. И они мне еще будут говорить, что я тормоз.
В общем, выяснилось, что съемка вся в корзину. Потому что я стабилизатор два раза нажал. Нет, ну а чего? Я ж тоже человек! Студентов двое, оба дерганые.
Ладно, говорят, будешь отрабатывать. Поедешь на кладбище, могилу ученого снимать. Там уже все стабилизированные, дальше некуда.
В смысле, – спрашиваю, – могилу? Он что, умер? А когда?
Тут из трубки заматерились так, что я чуть телефон в кофе не уронил. Адрес обещали сообщением прислать.
Ладно, поехал на кладбище. Рано вышел, чтоб успеть. Часа три плутал, наконец нашел могилу. А она вся в снегу. Я знаю, та, не та?
Звоню: дескать, как узнать, та, не та могилка-то? Она ж в снегу. А мне из трубки: ты снег-то убери! А как я его уберу? Голыми руками? Нам, говорят, до без разницы, как, только чтоб имя ученого было!
Пришлось и правда голыми руками. Откопал имя, готовлюсь. Вдруг опять звонят. Снял уже? – спрашивают. Нет, говорю, выставляюсь. А цветы на могилу положил? Какие, говорю, цветы, сугробы вокруг. А оттуда опять матом.
Выяснилось, в общем, что они мне еще утром денег на цветы перевели, а я-то сообщения только вечером смотрю, такое у меня незыблемое правило. В общем, проорались там, успокоились и велели с соседней могилы цветочки взять. Тут уж я заорал: это ж чистая уголовщина, воровство, криминал! А там вздохнули тяжело и говорят: если поймают, звони нам, отмажем тебя. А если не отмажете, интересуюсь. А если не отмажем, до конца срока обязуемся тебе доширак в передачах слать. Или что ты там на воле есть любил.
Ну и пошел я по кладбищу цветы искать. Поблизости не оказалось, пришлось на другой участок тащиться. А камеру ж не оставишь! Нашел. На могиле великой актрисы прошлого Венеры Зимогоговой. Гвоздики искусственные. Нормально, думаю, зато не осыплются, пока несу да укладываю.
В общем, снова выставляться надо. А свет уходит – зима. Но я успел, все снял. И пейзаж. И руки свои красные от мороза. И гвоздики.