Тихий омут. Павел Беляев
скользнула за серое голенище и вытянула тонкий нож с односторонней заточкой, больше похожей на шило. Просунув лезвие в дверной проём, нащупал толстый брус затвора. От сосредоточенья Ивец высунул кончик языка.
Наука Соты пошла впрок. Чтобы отодвинуть засов, юному князю понадобилось всего несколько коротких мгновений. Тонкий нож вернулся в сапог, а его хозяин тенью скользнул в сырые, прогнившие плесенью и оспинами кремлёвские подземелья. Редкие факелы отбрасывали причудливые тени на красные арочные потолки, под ногами кто-то копошился. Мальчишка даже не решался взглянуть, кто это.
Неподалёку монотонно капала вода.
Скоро княжич оказался перед высокой железной дверью. Что делать дальше, он не знал. Умней было бы внять наставлениям воеводы и никогда не совать сюда носа. Но князь должен подвергать сомнению любые слова и всегда сам искать ответы.
– Не стесняйся, – грянуло над ухом. – Открой её.
Ивец вздрогнул и быстро выхватил нож. Прыжок, полуоборот и крепкая волосатая рука хватает его запястье.
– Недурственно, – похвалил Сота. – Почти достал. Но в следующий раз для таких случаев держи оружие ближе. И перед тем, как выхватить, сделай вид, что собираешься подчиниться. Успокой врага, пусть думает, что напугал. Пускай недооценивает.
– Прости, Сота… Я хотел… Я думал…
– Молчи! – перебил воевода. – Князь не должен извиняться за то, что гуляет по собственному терему. И ещё. Князь никогда и никому не объясняет своих намерений. Пусть гадают, что он задумал. Пусть исходят на измену. Даже если ты ничего особенного не решил, пусть враги думают, что это не так. Дай им возможность перехитрить самих себя. Понял?
– Угу, – кивнул княжич, стараясь не встречаться с воином взглядом.
– Молодец. А теперь открой её. Ну, же. Смелей.
Ивец нерешительно взялся за дутое оловянное кольцо и потянул на себя. Тяжёлая железная дверь громко заскрипела и отворилась. Внутри было темно, хоть глаз коли. Сота вынул из ушек факел и протянул юному князю. Легонько толкнул в плечо.
Княжич вошёл и оглянулся. Воевода стоял на месте и с гадкой ухмылкой следил за каждым его шагом. Ивец насупился и решительно двинулся вглубь таинственной комнаты. Когда он огляделся, захотелось плюнуть от досады, но парень постеснялся.
– Не хватало ещё, чтобы ты спился, – хохотнул воевода. – Потому и запрещал сюда ходить.
Раздражению наследника не было предела. Он с таким трудом и риском пробирался… в винный погреб. Только и всего. Несколько стеллажей с наглухо закрытыми туесами и пара десятков бочек – вот тебе и вся тайна ужасного Соты.
– Ты ведь не заставишь меня жалеть, что всё-таки показал тебе это место? – подтрунивал регент.
– Нет, – фыркнул Ивец и, гордо задрав подбородок, вышел из подвала.
Воевода усмехнулся и молодецки пригладил усы. Он отлично знал о невероятной юношеской тяге ко всему запретному и таинственному. Сота был уверен, что пареньку придёт в голову следить за ним, и чтобы ненароком не навести на подвал с опричниной,