Тени Сути. Альтернативный взгляд на жизнь и деятельность Исаака Ньютона. Сергей Кучерявый
ваша версия, как ни странно, будет верна. Идёмте в дом.
Вещал бы кто другой подобные шутки – они бы непременно, едва ли на излёте имели бы привкус какой-то ядовитой издёвки, но эта шутка, во-первых, вылетела из уст отнюдь не чужих, а во-вторых, Джону она показалась действительно смешной, пусть и с обозом неведомых тайн. Он налегке вошёл в дом, затем также в кабинет. На столе в одиночестве их уже дожидался серебряный поднос с чайным набором, и всё это снова происходило в отсутствии хоть какого-либо намёка на существование в этом доме прислуги, словно бы по велению мысли, по действию теней всё само складывалось ровно, поэтапно и в срок. И к тому же, Джон был уже настолько вовлечён в сети мягкой, уверенной харизмы этого, до нельзя, комфортного и глубокого Мистера, что он вмиг позабыл все те, едва ли минувшие сомнения и нестыковки, что ещё совсем недавно с небывалым размахом возникали у него в сознании.
– Присаживайтесь, Мистер Джон. Для чего собственно, всё, то время я склонял вашу форму восприятия основ к такой некой абстрактной модели? – Джон, было только хотел обижено провозгласить, что это было лишнее, что он как ни как учёный, магистр вообще-то, и подобные мыслеформы он сечёт на раз-два, но как всегда из уст деловитого собеседника вовремя пали аргументы, – здесь схожесть, Мистер Уайт, как и в случае с Мисс Молли, – с лёгким прищуром говорил он, наслаждаясь очередной шоковой реакцией этого магистра, – абстракция, это же ведь дело такое. Вы же знакомы с такими объяснениями, не правда ли? Это когда вы тщетно всё пытались объяснить беспечной Молли, намекнуть ей, и на языке цифр, и на языке природы, что свет наш состоит из спектра семи разных цветов, много было абстрактных попыток с вашей стороны, но для главного, я так понимаю, слов вы не нашли.
– А откуда…? Про Молли то откуда? А зачем? Почему…? – Джон и кипел и горел и стыл единовременно, но произнести, как и прежде, толком ничего и не мог.
– Хорошо, Мистер Уайт, перейдём к главному, к кульминации, так сказать, дня сегодняшнего. Вы пейте, пейте, чай особенный. Уверяю, такого чая вы более нигде не испробуете! – с серьёзным, но невероятно добродушным лицом, с улыбкой говорил хозяин, не покидая своего массивного кресла. Он немного повернулся и принялся выкладывать на стол какие-то бумаги из бюро. А чай был действительно необычный и притягательно вкусный, а главное, утоляющий несоразмерно волнительную сушь во рту у Джона, – документы, документы. Наука, Мистер Уайт, а также пребывающие в ней гении – они, причём каждый со своим пропорционально процентным отличием, говоря вашим языком, они все, как один, видят мир несколько иначе, нежели обычное множество людей. Мир, как вам известно, он очень похож на бриллиант, смотришь издали – всё просто, а глядишь ближе – он многогранен, с множеством искажающих линий. Вот и в мире нет ничего одинакового, всё зависит от точки сборки, от точки взгляда, от угла зрения и восприятия. И учёный, тот или иной редкий гений, он, как правило,