Театр абсурдных теней. Илья Евгеньевич Беляев
которые лежат в ванной, только не забудь промыть их лезвия. Расправься с ней заслуженно, ударь её в бока своими лезвиями! Пусть прольётся кровь! Всё, пока, удачи целую.
Алиса».
После прочтения я убрал записку в карман синего комбинезона. Пошёл в ванную комнату, там, на небольшой грязной чуть ржавой раковине лежали перчатки испачканные кровью. Я взял их, и под струёй воды промыл лезвия. Перчатки убрал в сумку, которую взял на диване. Перед тем как выйти я произнёс:
– Надеюсь, что всё получится.
Глава 2. День первый.
Гришин сидел в своём кабинете смотрел на фотографии с места преступления. С закуренной сигаретой во рту. За окном уже был день. А из головы его так и не выходило вчерашнее событие. Василий Фёдорович размышлял:
«Главное нет ничего ни улик, ни свидетелей вообще ничего только тело и сторож-алкаш. Щекотуна больше нет, но почему такой похожий способ убийства, я бы даже сказал одинаковый. Ребята в парке ничего подозрительного не нашли. Личность убитого установить не удалось, документов при нём не было. Я предполагаю, что убийство было не спланированное, а случайное без каких-либо мотивов. Скорее всего, убийца совершил всё это только ради какого-либо наслаждения. К тому же если смотреть на внешность убитого, он выглядит как обычный пьяница или бездомный. Уже несколько недель мне не даёт покоя смерть Щекотуна. Где его дело? Может мои предположения, обретут доказательство, если я вновь разберусь в нём заново? Конечно!».
Василий потянулся к телефону и набрал номер. В трубке раздались гудки, спустя минуту мужской голос сказал:
– Да, Василий Фёдорович?
– Здоров, да это я. Мне в 55 кабинет дело А. В. Дунаева срочно занеси.
– Да, сейчас я вам занесу.
Гришин положил трубку, спустя десять минут раздался стук в дверь. Вошёл милиционер.
– Василий Фёдорович, вот папка. Только зачем она вам?
– Да есть предположения, – открыв папку и закурив сигарету, сказал следователь.
– Какие?
– Не твоё дело. Свободен!
Милиционер удалился.
Гришин долго изучал дело. Вчитывался в каждое слово, изучал детально, каждую фотографию. Он несколько раз вставал из-за своего места и бродил по кабинету. Тихо вслух размышляя:
– При убитом в январе того года не было перчаток, хотя Дунаев утверждал, что видел их. Ещё здесь написано, что Щекотуна зовут Иван Андреевич Коршунов. К делу приложена фотография его паспорта. Коршунов выглядел слишком молодо, на момент смерти ему было не больше 25 лет. По описаниям, Щекотун выглядел старше. На трупе была надета слишком чистая одежда, и он сам был чист. Никто из опрошенных людей, бывшими родственниками или близкими людьми ранее убитых Щекотуном не знали имени Ивана Андреевича Коршунова. Тут в бумагах написано точное описание нападавшего, но почему у меня главного следователя в этом деле таких данных нет? Слишком уж всё сейчас кажется мне сглажено и просто. Возможно пока это ещё не стоит говорить вслух, но мне кажется, что Коршунов был подражателем. Это нужно ещё доказать. А не то меня