Хтонь. Истоки. Владимир Федотов
и были в свое время, кто здесь вырос и постарел. Сейчас только такие как вы на лето приезжают, а им это как аттракцион, чьих вы будете и кого из ваших родственников они знали. Здесь время остановилось после войны. Кто вернулся – детей завели, умерли. Дети выросли и уехали, бросили село. А мы доживаем, как на осколках. И не только у нас так. Соседские села такие же. А в округе раньше десятки тысяч жило.
Что то насторожило Димку в его монологе. Пять минут назад он еще казался их сверстником, таким же худощавым и поджарым сорвиголовой, всего лишь немногим старше. Но сейчас в его тоне засквозило что то стариковское, глухое и дымчатое. Новенький чуть повернул голову и Дима смог внимательнее разглядеть его лицо. Только теперь он обратил внимание на то что один глаз его был словно парализован и смотрел в сторону. В остальном внешность была ничуть непримечательна: маленький курносый нос, широкие славянские скулы и непослушная челка, создавали в целом впечатление вполне обыкновенного подростка.
– Вы вдвоем с папой живете? – не унималась Лена.
– Угу, – деловито кивнул мальчик в ответ. – С детства папка воспитывает. Еще дедушка живой, он тут самый старый в деревне, первую мировую ещё застал. Но он у леса живет, редко к нам приходить стал.
– А почему не в деревне?
– Так раньше там старый хутор стоял, потом уже люди сюда переселились, поближе к реке. А он остался, – скомкано пояснил Костя.
– Я что то слышал от мамы, – оживился Гришка, доевший свою порцию и сладко позевывая. – Там ведь пожар был в старом селе?
– Не то пожар, не то пожёг себя кто то, – пожал плечами новенький. – Отец говорил что пару семей в доме том сгоревшем нашли.
– Это как, сам себя пожёг? – не понял Димка.
– А вот так, заперлись изнутри и подожгли все. Там поп-раскольник вроде был какой то, – глухо проронил Костя, явно жалеющий закончить тему. – Ну да хватит об этом, ночь сегодня не та чтобы про такие вещи говорить. Про это днем ещё можно, да и то, немного. А в здешних местах и днём не нужно.
– Почему это нельзя – заупрямилась Ленка.
– Здесь нельзя, – тяжело вздохнув, назидательно и совсем по взрослому повторил Костя. – Нечистая сила на такое слетается. А мы тут беззащитные. Да и любят они детей, – будто про себя добавил Костя. – Я бы на вашем месте до темноты здесь не оставался, – усмехнулся он и эта легкая улыбка, скривившая его тонкие губы, совсем не понравилась Димке.
Тьма продолжала сгущаться и в игре отблесков пламени костра лицо Кости неуловимо преобразилось, вплетая в себя причудливые тени, будто продолжающие жить на нём своей жизнью.
Последующие минуты ребята провели в неловком молчании, уставившись на затухающий костерок. Диме нравилось смотреть на огонь. Верующая мать часто брала его с собой на службу в церковь и там, устав от долгого стояния на ногах, он часто сводил взгляд к огоньку свечки. Ограниченный клочок материи, живущий по своим собственным законам и в тоже время