Эхо вечности. Макс Райден
человеческих эмоций, почувствовал себя раздираемым между профессиональным долгом и человеческим желанием соболезнования.
– Когда Вы в последний раз кормили свою дочь? – его вопрос, заданный Марине, не был лишь формальностью. Это была попытка найти мостик к сердцу матери, который, к сожалению, остался без внимания.
Марина, сжимая пачку сигарет в руке, отреагировала на его слова с неприкрытым раздражением, что лишь подтверждало ее отчужденность и отсутствие понимания серьезности ситуации.
– Это не ваше дело, я сама как-нибудь разберусь с этим выродком…
– Марина, я вас информирую что есть уголовная статья за неисполнение обязанности по воспитанию несовершеннолетнего, и я вам советую взять на себя ответственность за жизнь и заботу своей дочери, чтоб не отправиться за решетку, – с угрозой добавил полицейский. Офицер, стоящий на пороге этой семейной драмы, ощущал тяжесть возникшего положения.
Мила, укрывшись под одеялом, чувствовала, что ее мир рушится, словно песчаный замок под ударом волны. Неистовая боль и бессмысленность происходящего окутывали ее как тень, не оставляя места для надежды или спасения. В ее сердце зародился огонь гнева и отчаяния, она не могла поверить, что мир столь бесчувственно обрушился на нее, лишив того, что она считала своим пристанищем и защитой.
Отрывки разговора между матерью и полицейским доносились до нее, словно мучительные крики, напоминая о беспомощности и безысходности ее ситуации. В этих словах звучала невыносимая боль и жестокость, от которой даже душа ребенка могла почувствовать угрозу и опасность. Мила содрогнулась под одеялом, понимая, что ее мать, человек, который должен был быть ее защитой, стал ее самым злейшим врагом, и ее мир обратился во что-то страшное и непонятное.
Внутри себя Мила чувствовала, как растет ненависть и отчаяние, как страх и беспомощность укореняются все глубже, отрывая ее от остатков надежды и веры. Но даже в самые мрачные моменты своей жизни она не сдавалась, сохраняя внутри себя искру надежды, которая давала ей силы бороться и идти дальше, даже когда все казалось безнадежным.
Эти невыносимые два года, каждый день для Милы превращался в бесконечное испытание. Комната Милы, ее маленький мир, была окутана темнотой и молчанием, которые словно тяжелым покрывалом ложились на ее плечи. Стены, однажды окрашенные в теплые оттенки солнца, теперь казались серыми и безжизненными, а старый мягкий ковер под ногами – единственное, что еще хранило тепло и уют прежних дней. В углу комнаты стоял небольшой стол, на котором лежали разрисованные карандашами листы – эхо беззаботного детства, когда рисование было способом убежать от горестей жизни. Рядом с ней, на подоконнике, стоял небольшой горшок с засохшим цветком, который Мила не могла заставить себя выбросить – это был подарок от отца, последнее напоминание о временах, когда счастье казалось неотъемлемой частью их семьи.
Звуки улицы, проникающие сквозь старое окно, и запах сигаретного дыма, стойко державшийся