Мефистофель. История одной карьеры. Клаус Манн
так что его слепил яркий свет, а потом, все еще понуря голову, сделал несколько шагов к Джульетте. На расстоянии одного метра от нее он остановился. Но не тут-то было. Она пробормотала хрипло, сквозь зубы и с весьма угрожающей любезностью:
– Поди-ка поближе, мой мальчик!
Поскольку он не трогался с места, она подманила его как собаку, которую приманивают ласковым словом, чтобы потом тем суровей наказать:
– Поближе, красавчик! Еще поближе! Да ты не бойся!
Он все не двигался и стоял понурясь. Плечи и руки бессильно обвисли, брови страдальчески поднялись. Раздутые ноздри мучительно вбирали пронизывающий запах сладких, вульгарных духов, смешанный с другим, еще более диким, но отнюдь не сладким запахом пота. Поскольку девицу начала раздражать его жалобная и благородная поза, она вдруг зарычала на него, и ее голос походил на хриплый вой, раздающийся из дремучего леса:
– Да не стой ты так, словно наложил в штаны! Выше голову! – И более величаво она добавила: – А ну, погляди мне в глаза!
Он медленно поднял голову. На бледном его лице сверкали зеленовато-голубые глаза, расширенные от блаженства или от страха. Он молча уставился на принцессу Тебаб, на Черную Венеру.
Негритянкой она была только по матери – отец был гамбургский инженер. Но темная раса оказалась более сильной: принцесса Тебаб выглядела не «полукровкой», а почти «чистокровной». Цвет грубой, местами потрескавшейся кожи был темнокоричнев, а на низком выпуклом лбу и на узких жилистых руках – почти черен, природа светлее раскрасила лишь ладони, сама же Джульетта с помощью румян изменила цвет верхней части щек: на сильных свирепых скулах лежали искусственные, словно чахоточные пятна. Глаза тоже подверглись косметической обработке: брови сбриты и заменены тонкими полосами, нанесенными углем, ресницы искусственно удлинены, на верхние веки до самых узких бровей наложены красновато-голубые тени. Толстым губам она оставила их естественный цвет. Фиолетовые губы над ослепительными зубами, обнажавшимися при смехе и при ругани, были грубые, темные, так же как руки и шея, но с этим мрачным тоном особенно удачно контрастировал здоровый красный цвет десен и языка. Все лицо освещалось подвижными, жестокими и умными глазами и блестящими зубами, нос же был плоский, приплюснутый, но это можно было заметить, лишь внимательно приглядевшись. А то казалось, носа и вовсе не существовало. Он не производил впечатления взгорка посреди распутной и зловеще-притягательной маски. Скорей он казался выемом.
Варварская голова Джульетты уместней выглядела бы на фоне дремучего леса, чем на фоне мещанской комнаты с плюшевой мебелью, безделушками, шелковыми абажурчиками. Впрочем, дисгармонировал с головой не только фон, но и то, что венчало ее, – волосы. То не была курчавая черная грива, которая так бы пошла к этому лбу и к этим губам. Гладкая и тусклая белесоватость волос удивляли, прическа была самая простая, с пробором посредине. Темной даме нравилось утверждать, что такими