История России. Эпоха Михаила Федоровича Романова. Конец XVI – первая половина XVII века.. Дмитрий Иванович Иловайский
Да и само главное население еще не вдруг, а постепенно входило в свою обычную колею при отбывании повинностей и налогов. Последние часто не вносились сполна; иногда встречалось даже открытое сопротивление, в том случае, когда царские воеводы и дьяки пытались выколачивать недочеты посредством правежа.
Вообще почти все в Московском государстве приходилось вновь устраивать или упорядочивать, начиная с самого двора и правительства. Предыдущая Смутная эпоха при частой смене правительств, между прочим, произвела значительную путаницу в отношениях знатных фамилий между собой и к верховной власти. Одни фамилии пришли в упадок, захудали; другие, наоборот, выдвинулись, возвысились. Отсюда происходят беспрерывные местнические столкновения, и молодой государь вместе с Боярской думой постоянно должен был заниматься разбором родовых счетов (давать им «суд и счет»). Мы видели, как вредно отзывались счеты воевод на ратном деле. Но и при дворе по всякому поводу при приеме иностранных послов, при царском обеде, при наряде в рынды и так далее боярин, окольничий, стольник, дворянин бьет челом, что ему с таким-то или ниже такого-то быть «невместно»; причем не слушает царского приказа. По разборе дела нередко таких местников присуждают посадить на известное время в тюрьму или бить батогами и выдать головой противнику. Но подобный местник честь своего рода ставил выше своей личности и терпеливо переносил наказание; а иначе записанное в разряд, назначенное ему место становилось предметом местнических ссылок на будущее время по отношению не только к нему самому, но и к его родственникам и потомству. Иногда только помогало объявленное от имени государя повеление в каком-либо случае «быть без мест», потому что на таковые случаи впоследствии не должны были ссылаться местники. Самые близкие родственники царя не избавлялись от подобных счетов; ибо свежа еще была память об отношениях Романовых к другим знатнейшим родам. Мы видели, что при короновании Михаила Федоровича в июле 1613 года даже тушинский боярин князь Д.Т. Трубецкой не хотел быть меньше дяди государева Ивана Никитича Романова. В том же 1613 году в сентябре (а по сентябрьскому счету уже в 1614 г.) на праздник Рождества Пресвятой Богородицы государь позвал к своему столу князя Ф.И. Мстиславского, И.Н. Романова и князя Б.М. Лыкова, и тут князь Лыков бил челом, что ему «меньше быть» И.Н. Романова «невместно». На этот раз, впрочем, он послушался увещаний государя и «у стола был»; но в следующем апреле месяце на Вербное воскресенье, когда к царскому столу были позваны те же бояре, князь Лыков снова бил челом о том же и соглашался «сидеть ниже» и «к чаше ходить после» Романова только в том случае, если «государь укажет быти ему меньше Ивана Никитича по своему государеву родству» (а не по родовым счетам). Тогда и Романов, в свою очередь, бил челом на Лыкова, что он его своим челобитьем «обесчестил». Дело кончилось тем, что упрямый Лыков все-таки к царскому столу не поехал, и его выдали головой Ивану Никитичу.
Само собой разумеется, что знаменитый