Желтые шторы, морская свинка и конец света. Ольга Мареичева
быстро это пресекла, взгляды и шепотки прекратились. А я стала строить стенку, через которую прекрасно долетали приветы, вопросы «как решила задачу» или ни к чему не обязывающая болтовня, но что-нибудь посерьезнее и потеплее отскакивало, как мячик.
Сегодня я оказалась в центре внимания – девчонки заметили и новую машину, и белобрысого водителя. Много вопросов они не задавали, но пол-урока поглядывали в мою сторону и шушукались, пока математичка не пригрозила классу письменной работой. Еле дождавшись перемены, они было сунулись ко мне, но вмешалась Полина, моя соседка по парте, и сплетницы быстро скуксились, а я в очередной раз возрадовалась, что с прошлого года сижу с ней рядом.
Пролетел ноябрь. В магазинах появились рождественские украшения, раза два выпадал снег, но не залеживался. Декабрь стоял удивительно теплый, и меня это радовало – терпеть не могу холода. Мама постриглась, купила новое пальто и поговаривала о том, что стоило бы опять заняться керамикой… можно ведь и печку купить, небольшую, обжигать всякую мелочь? Чашки там, пепельницы? Я тоже строила планы, играла в школьном театре, подумывала о том, чтобы написать пьесу, сочиняла стихи. Полина рисовала к ним иллюстрации – ломких глазастых людей с тонкими пальцами и волосами невероятных цветов. После уроков мы шли к ней или ко мне. Ко мне чаще – у нас в квартире места было больше. Пили чай или какао, жевали печенье, которое мама пристрастилась печь, сочиняли невероятные истории о приключениях в другом, волшебном мире. В моей комнате нам было удобно, но если мы оставались в квартире одни, то перебирались в комнату с камином. Даже если его не топили, здесь сочинялось лучше. «Как в замке!» – вздыхала Полина, она-то жила в панельном доме.
В один из таких теплых дней заявился отец.
Они с мамой, как говорили взрослые, «сохранили хорошие отношения», поэтому в доме у нас он время от времени появлялся. Я у них гостить не желала, хотя приглашали – и он, и его новая жена. Ленка молчала, в сетях меня не френдила, и я была этому рада.
На отцовские сообщения я отвечала аккуратно, а когда поехала с классом в Ригу, согласилась посидеть с ним в кондитерской. Он дарил подарки, спрашивал о школьных делах, звал поехать с новой семьей на курорт, потом мы разбега́лись, и я тихо радовалась, что живем в разных городах.
Бабушка – та, что с отцовой стороны, – даже как-то пыталась выговаривать маме: настраиваешь Дину против… Ничего подобного, я сама была так настроена.
Пожалуй, сегодня мое настроение немного изменилось. Даже на дежурный вопрос «как дела?» я ответила, для разнообразия, «хорошо». У нас ведь правда все было хорошо, отец это заметил.
– Красиво сделано, – одобрил он, оглядывая гостиную.
Тогда, в прошлой жизни, отец не раз предлагал установить камин и почти было уговорил маму, но тут случилось рыжее солнышко. Мне показалось, что он разглядывает нашу новую гостиную с небольшой досадой: не он сделал. Я рассказывала, как быстро и здорово все происходило, как мы с мамой выбирали шторы по каталогу, потом перескочила на