В саду моей души. Как любовь к растениям способна изменить жизнь и исцелить душу. Элис Винсент
чтобы дать помочь определиться, захочет ли он – в случае если сможет – вернуться.
Когда я не чувствовала страха, я объясняла это неким порывом, маленьким кризисом, необходимым подводным камнем в богатой мозаике жизни, которая станет в будущем нашей общей жизнью. Возможно, по прошествии нескольких лет мы бы вспоминали данный эпизод, острили по этому поводу во время ужина с друзьями, закатывая глаза. Казалось, что именно так и будет. Это, конечно же, было логичнее, чем просто полный крах. Ведь это всего лишь пауза, после которой мы воссоединимся и станем еще более крепкой и счастливой парой.
Но именно подобного рода отрицание привело к тому, что уход Джоша стал для меня полной неожиданностью. В своей решимости быть всем сразу – известной журналисткой, разносторонней и гармоничной девушкой двадцати с чем-то лет, приятным участником совместных вечеринок, обожаемой лучшей подругой, еще более крутой девушкой своего молодого человека – я даже не допускала мысли, что часть всего этого не работала, что невозможно быть всем этим одновременно. То, что мы имели, хорошо выглядело на бумаге, выглядело в соответствии с теми желаниями, к которым мы были приучены с детства. И когда все в итоге оказалось неправильным, я спокойно решила принять тот факт, что именно так и должно быть. Пока Джош бился над пониманием границ наших отношений и все более резко очерчивающегося будущего – которое, как я думала, у нас есть, – я спокойно игнорировала реальность.
К следующему утру небо заволокло. Появились грозовые тучи, в окна забарабанил дождь. Я проснулась одна в постели, чувствуя лишь полную пустоту. Телефон молчал. Я жаждала найти в нем сообщение от него со словами, что все это было ужасной ошибкой.
Мы всегда живо, эмоционально общались с ним по телефону. Просыпаться, чтобы ответить на текстовые сообщения, стало для меня привычкой еще с подросткового возраста. Со временем это трансформировалось в то, что ты уже просыпаешься с кем-то рядом, а потом остаются только теплые простыни, когда человек вышел в соседнюю комнату, потому что там Wi-Fi лучше. Тишина была невыносимой.
Июнь постепенно становился холодным и промозглым, и время потекло еще медленнее – гнетущее время. Эта неопределенность – вернется ли он ко мне или меня бросят на произвол судьбы – была для меня мучительной, несмотря на то что я то и дело пыталась ее решить, прокручивая в голове бесконечные разнообразные сценарии, где единственным удовлетворяющим меня вариантом было фантастическое возвращение к исходному моменту, как если бы ничего не произошло. Я вынашивала планы покинуть страну, не способная рассматривать жизнь в Лондоне без него. Я просто хотела знать, что произойдет, даже если я загляну в расщелину разрыва и представлю себе, как будут разворачиваться события в обозримом будущем: пустые комнаты и диваны, тихие комнаты с подселением, бессмысленные вечера, заканчивающиеся слезами, сожаление и еще больше одиночества, которое разрывало мне мозг.
Потому что никто