Канадий. Приключенческая история с французским акцентом. Калина Нада
да! В Европе первый этаж вовсе не этаж, то есть наш четвёртый минус один – французский третий.
Потом началась ожидаемая возня с замком. Ключ, так нежно хранимый Соланж в тайном месте, не понадобился вовсе. Неужели за семьдесят два года дверь в эту квартиру никто не открывал?
Глава 12
11 апреля
Сим-сим, откройся! Тадам! Меня пропустили первым. Я первым и чихнул! Потом чихнул жандарм, тут же – другой. Несколько минут все вошедшие яростно чихали, причём чох разобрал такой, что я думал, у меня через нос все внутренности вылетят. Потом начали по очереди кашлять, брызгая слюной. Я выбежал на лестничную клетку, за мной через мгновение вывалились жандармы, чертыхаясь и отряхиваясь. Один смачно плюнул.
Да уж про инструменты для вскрытия двери я подумал, а к борьбе с семидесятилетней пылью не приготовился.
– Нужна вода! – сделал вывод я и показал рукой работу опрыскивателя, сопровождая действие звучным «пых-пых».
«Мухи», недолго думая, полетели по этажу звонить соседям и объяснять, что нам нужен опрыскиватель, а лучше два. Жандарм, который помоложе, переговорив со старшим, побежал вниз, а тот, что постарше, собирал оборудование для борьбы с пылью. Нашлись внушительный распылитель и обычный пульверизатор для цветов, кроме того, пожилой француз и соседней квартиры принёс ведро с водой.
Пока блюститель порядка возился с приготовлениями, я посматривал внутрь квартиры через открытую дверь. Первое, что бросилось в глаза, – это огромное окно почти от потолка до самого пола, много света и клубы пыли на свету.
Минут через пятнадцать прибежал молодой жандарм с медицинскими масками, мне тоже дал одну. Вооружившись водными приборами, жандармы смело вошли в апартаменты моей бабушки. Я – за ними.
Ребята брызгали вокруг водой, прибивая пыль, а я, как Синдбад Мореход, ворвавшийся в пещеру с сокровищами, бродил туда-сюда, пытаясь закрыть рот и протереть глаза, но ни то, ни другое оказалось невозможным. Что я увидел, было похоже на внутренности сказочного дворца, в недрах которого в хрустальном ложе лежит Спящая красавица, объятая столетним сном. Из холла мы прошли в гостиную с тремя винтажными окнами до пола, в деревянные рамы которых вставлены толстые квадратные стёкла. Часть мебели, как будто отсутствует, а оставшаяся стоит себе, как стояла. Напротив окон вдоль стены тянется длинный и высокий сервант из красного дерева, на минуточку – с посудой! Пригляделся: старинный фарфоровый сервиз на дюжину персон, хрустальные вазы и бокалы, мелкие стаканчики, рюмочки, пепельницы и ещё бог знает что. У другой стены квадратное зеркало в широкой деревянной раме на узком комоде, а может, это и не комод вовсе. В углу огромная напольная ваза – сказал бы я: китайская или византийская, но по честноку – не знаю какая. А стулья-то, стулья! Обитые дорогой когда-то тканью, с изогнутыми ножками, со сложным резным рисунком на спинках. На стенах картины в золочёных рамках, на полу валяются какие-то бумаги, а сам пол расписной что ли, не понятно – по рыже-коричневому полю