Запах денег. Артур Кангин
незабудки и веточки вербы.
Лиза идет своя не своя.
«Сегодня ночью убью его!» – думает она, обоняя зловонное дыхание старца.
Пришли в дом Распутина.
Жилище старца поразило Лизу своим великолепием.
Золоченые стулья, мозаичные столы, турецкие диваны, каштановые резные буфеты.
Все это в изобилии!
Парочка бассейнов с подсветкой, с плещущимися там дельфинами, вокруг же все сплошь бюсты олигархов, близких друзей развратного старца.
Откуда-то сверху льется мелодичная башкирская музыка.
С одного пуфика на другой перепархивают страусы, а зал то и дело пересекает золотой кенгуру в шерстяной шапочке с бубоном и с надписью «Спартак-Чемпион».
– Ну что, по бокальчику Советского игристого и спатеньки?! – пророкотал Григорий Распутин и подмигнул черным глазом помертвевшей Лизе.
Госпожа Крючкова, а ныне уже Распутина, душевно собралась и не без достоинства наклонила русую голову.
За пазухой Лиза припрятала небольшой, но вполне достаточный для задуманного ножик производства завода «Серп и молот».
Но Григорий Распутин не успел совершить своего темного дела.
Как только он добрался до кровати, он упал в нее, захрапел хмельным молодецким сном.
Лизанька села подле своего суженого и стала его рассматривать.
Печать невероятных мук присутствовала на его мужественном челе.
Жесткая складка раздумий пролегла меж черных с проседью бровей.
В густой бороде запуталась бабочка капустница.
Девушка высвободила бабочку и неожиданно вспомнила из Пушкина: «Но я другому отдана, и буду век ему верна!»
Лиза наклонилась и нежно поцеловала Гришутку.
Тут грянул гром!
Небо разрезали ослепительные молнии!
Словно сам архангел Гавриил подул в свою золотую трубу.
Ливнем обрушился дождь, а когда утих, умолк, на небе вспыхнули – одна! нет, две!! три радуги!!!
Такого Лизанька Распутина, в девичестве Крючкова, еще никогда не видела.
Но что это?!
В кровати перед Лизой лежал не глумливый, истекающий похотью, старец, а прелестный юноша с русыми вьющимися волосами и голубыми очами.
Пошатываясь от счастья, по-дружески оттолкнув налетевшего на нее кенгуру в вязаной шапочке с бубонами, Лиза вышла на балкон с колоннадой и молодыми легкими вобрала пропитанный озоном последождевой воздух.
Вот уже пару-тройку лет чета Крючковых живет душа в душу.
Да-да, Гриша, чтобы в корне переломить жизнь, взял фамилию своей жены.
Теперь от звука своей прежней фамилии – Р-а-с-п-у-т-и-н – он даже испуганно вздрагивает.
Кстати, к супругам вернулись убежавшие от них собачьи и кошачьи табунки.
Кошки и собаки намертво помирились и, беря пример с хозяев, живут, яко голуби с голубицами.
Все хорошо, но одно – решительно плохо!
Ой, плохо!
Госдума