Запах денег. Артур Кангин
уже Зосимов почувствовал значительное облегчение. Однако неокончательное, видимо еще много бесов сидело в нем.
Старик от усталости тяжело дышал, дубинка его надломилась.
Волосы же на голове скульптора Зосимова сбились клоками, а лоб слегка посинел.
И тут появилась сама матушка Зосимова, Анфиса Федоровна.
Она появилась и взмахнула руками.
И еще бы ей не взмахивать руками! Двор был совершенно пуст, никакой живности, только запоздалая нутрия (южноафриканская крыса), как последняя тучка рассеянной бури, неслась к обрыву, высоко забрасывая задние ноги.
– Назад! – крикнула беглянке Анфиса Федоровна.
Но нутрия, обуянная бесом, ничего не слышала и, добежав до пропасти, мужественно кинулась в нее.
– Лапушки мои, – возрыдала Анфиса Федоровна. – Как же я буду дальше-то жить?!
И надо отдать огорченной женщине должное. Вопрос ее не был вполне риторическим.
Старец смущенно спрятал свою надломленную дубовую палочку в котомку.
– Может еще разок? – попросил Зосимов, чувствуя внутри жжение от присутствия бесов.
– В другой раз, – ответил старец. – Живность кончилась…
И тут, смачно хрюкнув, из навозной жижи поднялась самая мощная свиноматка, Машка, совершенно ранее невидимая из-за этой жижи.
В мановение ока Зосимов выхватил из котомки дедушки волшебную палочку и, что было силы, огрел ею себя по головушке.
А ударил он себя с силой рьяной, богатырской силой.
И тут из скульптора Зосимова повалил целый сонм чертей. Больших и маленьких, черненьких и седых, с серьгой в ухе и с серьгой в носу.
– Сгинь, сатана! – страшно возопил Зосимов.
Возопил он, и вся эта живность из Преисподней вихрем вкрутилась в толстую Машку и та, отчаянно хрюкнув, ринулась к обрыву, в коем и нашла свой последний приют.
И тут все упали в обморок.
Анфиса Федоровна упала потому, что ее остатняя скотинка безвозвратно погибла.
Скульптор Зосимов упал потому, что слишком сильно хватил себя волшебной дубинкой по головушке.
А седой как лунь дедушка упал потому, что не выдержал зрелища, как его заветная палочка разлетелась на мелкие щепочки.
После вышеописанного события прошло три месяца.
Все бесы покинули монументалиста Зосимова. Теперь он тих и светел. Но самое удивительно это то, что двор Анфисы Федоровны, вовсе не оскудел. Ее сын, теперь уже экс-скульптор Зосимов стал фермером и завел индюков, пестрых особоноских кур, свинок, быков и нутрий, т. е. южноамериканских водяных крыс, мех которых вполне годится для изготовления утепленных зимних шапок.
Просветлела и мать Зосимова. Хотя об изгнании бесов из ее сына она вспоминала со страдальческой улыбкой.
Повеселел и седой как лунь дедушка. Он вырезал из крепкого дуба новую волшебную палочку, а фермер Зосимов, в знак благодарности к заветному старичку, всю ее покрыл чудесными анималистическими узорами.
Капсула 6. Голубка
Семён