Байстрюк. Владимир Василенко
раза не получилось. Может, сабля оказалась туповата, но скорее сама плоть чудовища была чересчур плотной, сравнимой скорее с деревом. Мне пришлось ударить ещё трижды прежде, чем голова отделилась от туловища и тяжело покатилась по полу.
На этот раз тварь точно сдохла. Я это понял по его потускневшей и съежившейся ауре. Но на всякий случай, направив саблю острием вниз, я ударил ещё раз, буквально пригвоздив противника к полу. И тут же пошатнулся сам – из меня будто разом выпустили весь воздух, как из развязавшегося воздушного шарика. Скопированный у противника Дар рассеялся, а вместе с ним схлынула звериная сила и ярость.
Свет в комнате тоже, казалось, померк, я теперь с трудом различал окружавшие меня предметы. Взгляд невольно зацепился за труп чужака, из-под которого медленно растекалась лужа крови, в лунном свете казавшейся чёрной, как нефть. Дар в теле незнакомца всё ещё мерцал, но выглядел уже иначе – аура съежилась до размера теннисного мяча, стала бесцветной и слабо пульсировала, словно в такт сердцу.
Значит ли это, что он ещё может ожить? Или это какие-то остаточные явления?
Я наклонился, попытавшись коснуться призрачного шарика. И тот вдруг, будто прирученный, скользнул ко мне, размазавшись в полёте и втянулся мне в ладонь, полностью растворившись в ней. Это было похоже на сбор трофея. Может, об этом и говорил Аскольд, когда рассказывал о том, что первые нефилимы получали свой Дар, поглощая эдру из убитых демонов? Вот только про убийство других нефилимов он тактично умолчал.
Неподалёку от тела валялся стилет – я едва не наступил на него. Подобрал, повертел в руках. Удобная плоская рукоять без гарды, но украшенная выпуклым рисунком. Узкий хищный клинок. Кажется, выкидной. Да, точно. Я надавил на боковой рычажок, и лезвие сложилось, прячась в рукоять. Я спрятал находку в карман.
Князь снова закашлялся. Я разглядел в полутьме рядом с его кроватью характерный абажур эмберитовой лампы и, пошарив под ним, стащил с кристалла плотную манжету. Кристалл нельзя было погасить – он горел постоянно, так что, чтобы «выключить» лампу, его просто накрывали чем-то непрозрачным.
– Ты… ты… – Аскольд вцепился мне в плечи, пристально разглядывая меня. – Да нет, померещилось…
Глаза его лихорадочно поблескивали, хриплое дыхание то и дело сбивалось. Выглядел он жутковато – будто постарел разом лет на двадцать. Глазницы впали, черты лица заострились, под бледной кожей змеился синюшный узор вен. Прямо оживший покойник.
– Тише, тише, князь. Вам надо отдохнуть.
Старик замотал головой, отстранился от меня, пытаясь сесть ровнее.
– Поздно! – выдохнул он. – Это… упырь! Сильный. Не знаю… как ты вообще с ним совладал. Но меня он высосал почти досуха. Я, по сути… уже мёртв. Это дело времени.
– Это вы бросьте! – шутливо пожурил его я. – Ещё побарахтаемся! Может, доктора отыскать? Настоящего?
Аскольд помотал головой и откинулся назад, на подушки. Я на время