Фабиола или Церковь в катакомбах. Повесть из эпохи гонения христиан. Нил Виземан
взглядом змеи. Она с трудом подняла руку и осенила себя крестным знамением, затем незаметно скрылась за занавеской, закрывавшей вход. Едва она успела уйти, как Фульвий достиг того места, где она только что стояла. Он шел, глядя себе под ноги. Внезапно он вздрогнул и отшатнулся назад, пораженный видом того, что лежало перед ним на земле. Опомнившись, он быстро осмотрелся. Вокруг никого не было; никто не видел его кроме тех глаз, от которых он не мог скрыться и которые читали в его сердце. Фульвий опять взглянул на ужасный предмет и хотел было поднять его, но рука его вдруг бессильно опустилась. Он услышал приближающиеся шаги и, узнав воинскую поступь Севастиана, стремительно поднял с земли красный платок, упавший с руки Сиры. Он дрожал от страха, запихивая его за пазуху, а когда, в довершение ко всему, он заметил на нем кровь (которая просочилась сквозь повязку на раненой руке Сиры), он зашатался, как пьяный и бросился прочь.
Лицо его было смертельно бледным, когда он не вошел, а вбежал в свое жилище, оттолкнув от себя бросившихся к нему невольников. Сделав жест рукой своему верному слуге, чтобы тот шел за ним, он запер дверь. При мигавшем свете лампы, он бросил платок на стол и указал пальцем на кровь … Мрачный слуга ничего не сказал, но тоже побледнел, как и его хозяин.
– Без сомнения, это тот самый платок, – произнес слуга на иностранном языке, но ее, вероятно, нет на этом свете.
– Ты в этом убежден, Эйрот? – спросил, вперив на слугу свой взгляд.
– Настолько убежден, насколько может быть убежден человек, видевший это собственными глазами. Где вы взяли этот платок и откуда на нем кровь?
– Я все расскажу тебе завтра, а сегодня я чувствую себя очень уставшим. Что касается капель крови, то они были совсем свежими, когда я нашел платок и хоть не знаю о их происхождении, но думаю, что это предупреждение мести или даже самая месть и такая дикая, какую только могут выдумать фурии! Эта кровь была пролита не теперь.
– Тсс!.. – сейчас не время предугадывать и мечтать.
– Видел ли кто-нибудь, как ты поднял эту вещь?
– Нет, я в этом убежден.
– В таком случае, мы можем быть спокойны. Лучше, чтобы эта вещь была в наших руках, чем в других… Ночное спокойствие и сон – лучшие советники.
– Ты прав, Эйрот, но в эту ночь ты спи в своей комнате.
Оба легли на свои постели: Фульвий на богатую кровать, а Эйрот – на ковер. Опершись на локоть, он долгое время бодрствовал, наблюдая за беспокойным сном молодого человека, как верный слуга и злой гений. Фульвий вздрагивал и стонал во сне; он видел перед собой прекрасные город в далеком краю, утопающие в зелени, над блестящей серебром водой; на воде покачивался корабль, на котором поднимали якорь. На палубе стояла какая-то фигура и, как бы прощаясь, махала ему вышитым платком. Потом сцена переменилась: корабль плывет среди моря, поднимаемый грозными волнами, а наверху мачты, как огненный флаг алеет тот самый платок, развеваемый ветром. Корабль разбивается о скалы, все с криками падают в воду, но мачта все