Unio Mystica. Единение с Богом по Дионисию Ареопагиту. Изабель де Андиа
в «Жизни Моисея» неоднократно:
VM I, 42, 4: «Теперь Моисей возглавлял народ при посвящении в неизреченное таинство (ἀπορρητοτέρας μυήσεως), а Божественная сила чудесами, превосходящими всякое слово посвящала (μυσταγωγούσης) весь народ и самого предводителя. Это посвящение совершалось (ἡ δὲ μυσταγωγία ἐπιτελεῖται) следующим образом» (PG 44, 316 A).
VM I, 46, 4: «Проникнув в непроницаемость Божественных таинств, он, никому не заметный, пребывал в общении с Невидимым. Полагаю, так он показал нам, что тот, кто хочет пребывать с Богом, должен оставить все видимое и взойти, словно к горной вершине, к невидимому и непостижимому, и верить, что Божественное пребывает там, куда не достигает наш разум».
VM I, 49, 2: «Когда разум Моисея был очищен этими законами, он возведен к еще более высокой степени посвящения в таинства(τὴν τελειοτέραν μυσταγωγίαν), когда Божественная сила явила ему сразу всю скинию».
VM I, 58, 2: «При своем посвящении в Божественные тайны Моисей немало времени провел в общении с Богом. В течение сорока дней и ночей он под покровом мрака был причастен к вечной жизни, пребывая в состоянии, не свойственном человеческой природе (Исх 24, 18). Даже его тело все это время не нуждалось в пище».
VM II, 201, 1: «Ибо как могла стать украшением ноги сандалия, которая при первом посвящении в таинство (μυσταγωγία) была отвергнута как препятствие, мешающее взойти на гору?»
Надо отметить, что термин «мистагогия» более употребителен в первой, «исторической» (ΙΣΤΟΡΙΑ), книге Жизни Моисея чем во второй, «теоретической» (ΘΕΟΡΙΑ), где дается духовное истолкование библейского повествования. Таким образом, вторая книга воспроизводит совокупность событий жизни Моисея, как показывает следующее перечисление соответствующих мест.
Во второй книге Григорий предлагает θεωρία (созерцание) этапов Моисеева восхождения: Григорий Нисский ставит перед собой задачу, «следуя порядку повествования (δι’ ἀκολούθου κατὰ τὴν ἱστορίας τάξιν) раскрыть его духовный смысл» (τῇ ἀναφωγῇ προσαρμόσαι τὸ νόημα)»[57].
VMI I, 153: Этот рассказ, прежде всего, предлагает читателю уподобиться тому, кто «взирает на Моисея и на облако» и кто в конце странствия Моисея по пустыне «приближается к созерцанию трансцендентной природы (προσάγεται τῇ τῆς ὑπερκειμένης φύσεως θεωρίᾳ)»[58].
VM II, 154: «И к такому познанию (γνῶσις) его ведет чистота (ἡ καθαρότης), при которой не только тело освящено кроплением, но и одежды омыты водой от всякой скверны (Исх 19,10)».
«Это означает, – добавляет Григорий, – что тот, кто собирается приступить к созерцанию сущего (ἡ τῶν ὄντων θεωρία), должен полностью очиститься». Это выражение обычно означает у Григория созерцание творения – один из этапов на пути к познанию Бога.
VM II, 156: Затем душа «начинает восхождение к возвышенным помыслам (προσβαίνει τῇ ἀναβάσει τῶν ὑψηλῶν νοημάτων)»[59].
VM II, 157: «Когда же он очистит свой разум от всех представлений, основанных лишь на чувственном восприятии[60] (πᾶσαν δόξαν τὴν ἐκ προκαταλήψεώς τινος γεγενημένην τῆς διανοίας), удалится от привычной связи со своей сожительницей (Исх 19, 15), то есть чувственностью (…) дерзает
Симонетти переводит προκατάληψις как «предвосхищение мысли» (Gregorio di Nissa,