Заполье. Петр Краснов
нет! – Она передернула плечами, почти судорожно, подобралась в кресле. И спохватилась, видимо, извинительно и даже смущенно улыбнулась: – Не хочу представлять – пока, во всяком случае. Это ужасно… я не знаю, но это такое в жизни женщины… Вам, мужчинам, и не понять, и… Сочувствия не дождешься даже.
– Из сочувствия именно, – вздохнул он, – и не смогу я на открытии быть, не обессудьте. Как-нибудь загляну потом, выберу время. Да и Шемякин этот… такая уж знаменитость?
– Еще бы! Запад завоевать!..
– Сомневаюсь в завоеваньях этих. Свое бы лучше отстоял… ну, это я так, к разговору нашему, – и кивнул в сторону общей комнаты, – тому. Занудствую. Видел где-то в журнале: графическое нечто, геометрическое, мелкое такое – он?
– Вот уж не знаю, – рассмеялась она, откинулась опять в кресле – набок слегка, каким-то изломом, извивом темным на мерцающей серебряно-бежевой обивке его. Вот где живопись – этот темный, черный почти зигзаг, смуглость бледная лица, бездонные, крылом волос притененные глаза… – Наверное. И вы всех художников так… интерпретируете?
– Да мне, честно говоря, как-то не до них теперь. Они где-то там витают, в космосе идей, миры творят свои; а я в земле увяз, – и с досадой двинул кипой бумаг редакционных, – в перегное этом… не вполне перегнившем. Мы, на самом деле, скучные люди, Аля. Рабочие информационной свалки, золотари. А информация подчас дурно пахнет, непроверенная особенно. Да и сама, извиняюсь, вонь человеческая… Вот и юморим – в отдушину.
– Нет, вы меня не разочаруете, – серьезно сказала она, села прямо, строго; но тут же и встала. – Есть же газета, результат – фу, какое казенное, тоскливое слово это… А что жена… уже скоро?
– Скоро, – улыбнулся он, и вышло, наверное, не очень весело. – На днях.
– Бедная.
– Ничего, разбогатеем скоро – не сглазить бы. – Явно прицелилась было эта уж никак не без опыта девица… осечка вышла. И совсем уж ни к чему давать ходу всякому такому, незачем; а потому добавил: – Жду очень, первый же. Парнишку бы.
– Мальчика хочет – жену не любит, так женщины думают…
– Чем думают?.. Бабья, простите, чушь это все. Предрассудками набиты, как…
– Как?.. – с лукавым любопытством смотрела она на него.
– Как и… положено, – усмехнулся, наконец, Иван. – Но это уж тема другая.
– А я с вами согласна, между прочим… Ну, жду вас – позвоните, как надумаете. Это все-таки явление, в своем роде, глянуть стоит. – И неожиданным, темным и теплым блеснули глаза – блестеть не умеющие, казалось. – Буду вашим Вергилием, если не против…
– Нет, конечно, – встал он. – А что, тоже инфернальщина?
– Скорее, структура современности… Но кто-то мне сказал – и не Владимир Георгиевич, нет, – что каждый человек проходит свои круги ада, только не всегда осознает…
– Или балуется – как эти, с псевдятиной, на выставке вашей той, помните? Страшилками всякими.
– Играют, верней, – как и все в искусстве. Проигрывают в воображении.
– Нет