Формула Бога. Возвращение. Юрий Витальевич Яньшин
учиться, несмотря ни на что. Всем был хорош молодой отец. Если бы где-то во Вселенной существовала бы планета, на которой бы жили исключительно отцы с детьми младенческого возраста, то Круглов, несомненно, мог баллотироваться на пост президента такого государства. Именно такого мнения придерживалась Мария Степановна, к которой он и до этого испытывал чувства неложного уважения, а сейчас, когда общие заботы из-за нерадивого отношения Оксаны к своему ребенку сблизили их и это его уважение переросло в настоящую сыновнюю любовь.
Однажды, вернувшись из очередного похода в салон красоты, супруга, с твердостью в голосе, которая все чаще и чаще давала о себе знать по мере сдачи позиций противоположной стороной, заявила, что денег на жизнь катастрофически не хватает. Тех же «жалких копеек», коими «бестолковый и никчемный» муженек изредка соизволит наделять ее несчастную, выказывая тем самым свою «непомерную жадность», может хватить разве что на один обед в приличном заведении. А посему, несмотря на послеродовой отпуск, она принимает решение о досрочном выходе на работу, пока на подмены, а там дальше видно будет. Ступор, в котором пребывала оппонирующая сторона, вызван был даже не тем тоном, коим все это было сказано, а та беспардонная ложь в произнесенных ею словах. Все присутствующие прекрасно знали, что все денежное довольствие, включая всякие там пайковые и за выслугу Захар приносил домой до копеечки, не оставляя себе практически ничего. А устраивать заначки было не в его характере. Порой доходило до абсурда. Тривиальные носки, ежегодно преподносимые супругой на 23-е февраля, и служащие постоянным напоминанием с ее стороны о неустанной заботе внешним видом мужа, штопались им неоднократно и собственноручно, вместо того, чтобы украшать ими ближайший мусорный бак. Так она опять начала «пропадать» на работе. Неизвестно кого и каким образом она там подменяла, но тем не менее денежки в ее кошельке не переводились. Впрочем и тратила она их исключительно на себя, любимую. Устраивать слежки и скандалы по этому поводу. Круглов считал для себя делом неприличным. Он только ежился и отмалчивался от ехидных вопросов своих сослуживцев и бабок у подъезда.
Видимо вконец потеряв остатки терпения, Мария Степановна, выбрав время, когда дочери не было дома, решилась поговорить с зятем начистоту, приведя того на кухню и прикрыв за собой дверь, чтобы ненароком не разбудить ребенка, сладко и беззаботно посапывающего после кормления.
– Ты, Захарушка, как хочешь, а дольше такое продолжаться никак не может! – начала она практически без артподготовки.
– О чем это вы, Мария Степановна?! – без всякого энтузиазма в голосе спросил он.
– Вот ты только со мной-то не хитри! – всплеснула с досадой руками теща. – Уж меня-то старую на кривой козе не объедешь! Ты либо претворяешься, что ничегошеньки не видишь вокруг, либо и вправду дурачком заделался?!
– Я и правда не знаю куда вы клоните! – притворно удивился он, что,