Картины иных миров. Юлия Цербер
подобное. Джанет прописала мне сильнодействующее снотворное и еще ряд других пилюль, которые мне нужно было принимать по часам. Мне долго и успешно удавалось просто смывать таблетки в унитаз. А потом Моника, которая начала следить за их количеством в банке, спалила, что я их не пью вовсе. Тогда она стащила у меня график приема таблеток и в любой удобный для нее самой момент она приезжает ко мне в квартиру и проверяет, выпила ли я таблетки и сколько штук осталось в банке. И будь я в рассудке и добром здравии, то она бы никогда не узнала о моих проделках с таблетками. Однако я постоянно забывала про график, путалась в часах и днях недели. Поэтому после инцидента с найденными в унитазе таблетками она забрала их себе, сняла квартиру в моем же жилом комплексе и приходит сама лично отдавать мне препараты и следить, чтобы я их пила. К счастью, в рот она мне пока что не закладывает, и мне удается незаметно вытаскивать их и прятать. Это было ее условие. Либо так, либо я еду в какой-то санаторий для психбольных.
Ко мне в комнату постучали, и, не дожидаясь моего разрешения, голова Моники просунулась ко мне в комнату
– Эмили, сейчас четыре часа, пора пить лекарства.
Вот так моя мать стала управлять моей жизнью, как будто я несовершеннолетний подросток, а не взрослая двадцатидвухлетняя девушка.
Глава 4
Моника просидела у меня до самой ночи, пока последняя таблетка из моего расписания не была мной «выпита». После чего она, явно довольная собой, ушла в свою квартиру. С ее уходом я выдохнула с облегчением, и Оззи тоже. Он перестал притворяться спящим или мертвым, стал активно придвигаться по всей квартире и возмущенно мяукать в ванной, потому что Моника передвинула ее лоток в совсем неудобное для него место.
–Да, Оззи, она везде пытается навести порядки, комфортные для нее самой. Даже в моей голове. – я вернула лоток на прежнее место.
Кот с сочувствием посмотрел на меня.
Следуя нашему ежедневному обряду. Я натаскала кучу сладостей на свою лоджию, заварила два литра кофе и включила радио с мистическими рассказами. Оззи сел в свою лежанку рядом со мной, и мы принялись за работу. Окинув взглядом еще пока пустой холст, я сразу же представила следующую картину на нем.
Темные постельные тона. Выжженные руины высочайших небоскребов, возвышающихся над темным и безжизненным городом. На переднем плане видны скорченные и сухие деревья, их листва переплетается с пустотой и темнотой. Вдоль улицы расположены брошенные автомобили, покрытые слоем пыли и ржавчины.
В небе нависает плотный туман, который придаёт загадочности и таинственности. Вдалеке видны высокие стены, за которыми таится определенная угроза и враждебные силы. В городе не слышно ни единого звука, здесь царит полное молчание – только жуткое и одинокое ощущение, будто воздух замер и время остановилось. В этом потустороннем мире, где сливаются страшное и прекрасное, сочетаются элементы магии и реальности.
Внизу холста изображена одинокая