Цвет ночи. Алла Грин
его к себе, я целую его в мордочку, он ластится о мой подбородок. С облегчением осознаю, что мой Кинли больше не злится; он окончательно простил меня, и мы снова друзья.
Слышу поблизости чужое шипение. Чуть поворачиваю голову в поисках источника странного звука, который быстро сменяется фырканьем.
– Хутам не место за столом, – произносит Валентина. – Я уже молчу о нашем доме и нави в принципе.
С недоброжелательностью и в то же время с опаской смотрю на нее, еще сильнее прижимая к себе дракона. Я до сих пор не могла разобраться, как отношусь к сестре Яна, ведь она была довольно противоречивым человеком. Точнее – не человеком, а цмоком. И она обижала моего Кинли – я не могла так легко ей этого простить.
– Дорогая сестра, – произносит Ян, – ты сделала из нашего дома приют для скучающих навок всех возможных видов и мастей. Один хут уже не сыграет роли своим присутствием в окончательном осквернении этого места.
Мои брови задумчиво сводятся на переносице. Я не знала, благодарить его за защиту либо расценить неоднозначную фразу, как оскорбление своего питомца. Однако, ничего из своих размышлений я не высказала вслух – не успела. Звучным голосом и доброй улыбкой Велес поприветствовал меня и широким жестом позвал всех рассаживаться. Ни то обед, ни то ужин дымился на подносах и тарелках. Запах еды пробуждал во мне голод. Это было напоминанием о моей человечности, смертности и о моем бесконечном отличии от всех собравшихся. Валентина нечто бросила Яну в ответ на его реплику, но из-за нарастающего звука шагов я уже не слышала, что именно.
Чуть помедлив, я проследила, куда двинулась Валентина и, не желая оказаться рядом с ней, подступила с другой стороны стола, опустилась на свободное место, расположившись лицом к Велесу и Гаю. Рядом с Гаем она и устроилась.
По правую руку от меня мелькнула бардовая краска – цвет бархатного платья Барбары. Костомаха отодвигала ей стул возле меня, и пока Черная дама усаживалась совсем вплотную, мое нутро сжималось от осознания опасной близости, и в то же время благоговения к ее персоне. Я была и рада, и не рада, что она выбрала это место, и спокойствия мне придавала лишь мысль, что по левую руку окажется Ян. И хоть мне ничего не угрожает, ведь королева пусть и является навкой, но вряд ли начнет прямо у всех на глазах высасывать из меня энергию – все равно соседство Яна облегчит мою тревогу и надуманные переживания.
Однако в самый последний момент я замечаю, как внезапно Константин переходит ему дорогу, и теперь его мрачная фигура возвышается надо мной. Скрежет ножек о паркет неприятно режет слух, и я с озадаченностью осознаю, что сейчас окажусь зажатой между Черной дамой – призраком почившей королевы, гнавшей меня в эту столовую через пустые коридоры, и черным духом – Кощеем Бессмертным, сковавшим меня в цепи, похитившим, пробовавшим на вкус мою кровь и желавшим употребить меня в пищу.
Меня охватила мелкая дрожь,