В одной лодке. Ночлежки Нью Йорка. Анна-Нина Гаврииловна Коваленко
B Лиге* (*Художественная Лига Нью-Йорка, Art Students League of New York) блистал преподаватель Нельсон Шанкс. В его класс записывались в очередь за полгода, как же, он писал заказные портреты самих членов королевской семьи! Правда, в его работах много «горячего розового», hot pink, как унифрма дорожных рабочих, но, похоже, королевской семье всё розовое нравится. Потом ещё, у него был заказ на портрет экс-Президента Била Клинтона, но этот портрет был отвергнут женой Клинтона Хиллари оттого что на портрете, на левой руке мужа, Хиллари не увидела обручального кольца, и заподозрила сговор или заговор. Такое досадное событие не испортило репутации Шанкса, ведь он уже делал портреты членов королевской семьи. И мне выпало счастье быть его моделью. Вот, однажды мы позировали с кудрявой блондинкой Натали, которая училась на стенографистку и в перерывах стучала на своей машинке. Позы – короткие. Урок подходит к концу, я утыкаюсь лицом в колени: поза «интроверт», и думаю: «Хватит ли моих денег в кошельке на кошачий корм?» Вдруг, что-то шлёпается мне на голову, а монитор говорит «Rest!» Конец позе! Поднимаю голову: оказалось, Шанкс швырнул нам с Натали по десятке, то есть по 10 долларовой бумажке! Совсем по-русски, по-купечески. Как если бы мы были солистками цыганского ансамбля. По дороге домой, нам было по пути, после недолгого молчания Натали призналась:
– Это было так унизительно!
А я, наоборот, восприняла свою бумажку как спасение. Смешно, правда. Но не больно.
Скоро, по какому-то поводу (скорее всего, «почему такая грустная») Шанкс заговорил со мной в перерыве, и предложил поступить к нему в дом в Пенсильвании работать кухаркой. У них, сказал, работала девушка из Чехословакии, но ушла. Приехала в Нью-Йорк его последняя жена Леона, провела со мной интервью в кафе «Европа», что рядом с Лигой. На следующий день после этого интервью я прибыла в их дом. Леона показала мне владения и комнатку для прислуги. Готовить можно было только на пару, ни в коем случае не жарить, так как жарка моглаповредить коллекции картин, приобретённых Шанксом на итальянских фли-маркетах* (*блошиный рынок, flee-market) ещё в его студенческие годы. Ради моих кошек я могла пойти к ним не только в кухарки, впрочем, он и предупредил, что будет также пользоваться мною как моделью, но в этом доме были свои животные, и очень недружелюбные. Думала- думала: пойти-не пойти к ним в услужение? Похоже, и выбора-то не было. На следующий день посадила кошечек в клетки, сделала пару шагов в сторону сабвея* (*метро, subway), и чувствую, прямо в висок: это тупик. Вернулась в «кабинку грузовика»; дальше на оставшиеся деньги сделала кошкам медосмотр в вет. клинике, купила билет – и в Москву. Вот тут я и отдала кошек московской дворничихе Соне, так получилось, отдала своих питомцев, с которыми провела почти девять лет. Потом плакала каждую ночь: что за жизнь! Они мне частo снятся. Виновата перед Кристиной, которая, не выдержав грубого обращения диких сониных внуков, выскользнула наружу и исчезла,