Суперопер. Сергей Красов
смирно.
– Хм… правильно. А до дембеля?
Макар быстро подсчитал. Ещё месяц примерно надо добавить.
– Сто восемьдесят четыре дня.
– Что-о! Ты что, сука, совсем охренел? Хочешь, что б я с последней партией уехал?!
В этот раз Макар упал более удачно, видимо уже опыт стал нарабатывать. Хотя, шуму он ухитрился наделать больше и табуреток больше перевернул. Одной из них он от души ударил по левому кулаку Малькова, которым тот наносил удар. Правую руку Мальков берёг, видимо ещё не отошёл от прошлого раза.
Когда время и звук встали на свои места, первое, что услышал Макар – дикий вопль Малькова. Тот присел, зажал левую руку между колен и скулил от боли:
– Ты чего такой костлявый? Бли-и-ин! Я, блин, уже и забыл, блин, что ты, сука, такой, блин, костлявый! Ай! – Он затряс повреждённой рукой. – Сука! – попытался ударить Макара ногой в тапочке, но потерял равновесие и упал на задницу. Другие «деды» и «помазки», лежавшие на койках, заржали,
– Что, молодые обижают тебя, Вова? – К Малькову подошёл Скрипченко, со смехом помог ему подняться, – ты скажи кто, я его порву, как грелку.
– Он уже своё получил, – важно сказал Мальков, морщась от боли и рявкнул на Макара, – что стоишь? Марш спать!
Макар не заставил себя упрашивать. Краем глаза заметил, что Скрипченко хочет добавить ему ускорения пинком, сам ускорился и мгновенно оказался в постели на втором ярусе. Скрипченко удивлённо посмотрел на него, на свою ногу, потом махнул рукой и повернулся к Малькову:
– Пойдём, догонимся, там ещё оставалось, – они, шатаясь, направились в каптёрку.
На следующий день выяснилось, что у одного из молодых сломано ребро, другой мочился кровью. «Почки отбили», ― сделал вывод Макар и задумался, хватит ли доказательств на уголовное дело. Получалось, что маловато. Записи на магнитофон в суде доказательствами не признают. Их можно использовать только для психологического давления. Да и мало их, в основном – на Малькова.
Вечером он должен был заступать в наряд на кухню. По установленному порядку, заступающие на дежурство после обеда должны были спать почти до ужина.
У входа в казарму Макара, направлявшегося к своей койке, остановил Мальков. Рядом с ним стоял ещё один «дед» по фамилии Мешалкин, который с наколкой «люблю покушать». Этот тоже уже дважды засветился в издевательствах над молодыми.
– Стоять, салабон! – Мальков правым кулаком легонько ткнул Макара в живот и поморщился, – с тебя рубль.
– За что? – Макар по-настоящему удивился. Про какие-то поборы, вымогательства он ничего пока не слышал. Машинально включил запись.
– Дедушкам на опохмелку, – пояснил Мешалкин и тут же завизжал громким шёпотом, делая страшные глаза. – Ты чё, не понял?! Рубь гони! – При этом он начал озираться, как бы готовясь ударить. Но вдруг в его глазах мелькнул испуг. Он дёрнул за рукав Малькова и показал ему глазами куда-то за спину Макара:
– Валим!
– Вечером