Найти путь. Tashati
продавец на свете. Мэт, как ты еще не разорился с подобным подходом? – сказала девушка, когда он вновь показался с небольшой бархатной коробочкой в руках.
– Посмотри-ка сюда. – произнес он, протягивая ей раскрытый футляр с уверенностью победителя.
На белоснежном, как первый снег, атласе лежала пара сережек, созданных из таинственного стекла. Внутри темного камня, который казался почти черным, словно звезды мерцали блестки, исчезая с той же скоростью, с какой появлялись.
– Красота-а-а.
Вещь действительно была прекрасно сделана, и если бы камень был драгоценным, то за такой товар можно было выручить не менее трех тысяч фиринов. Вероятно, серьги сделал ученик известного мастера. Они часто во время обучения использовали более дешевые материалы, а потом скидывали поделки торговцам, чтобы компенсировать расходы. Но создатель этого произведения, несомненно, обладал исключительным талантом. Дизайн до боли напоминал девушке мамины серьги. Правда те были сделаны из аметиста, а лоза была из мифрила.
– Я знал, что ты оценишь.
– Ага, оценила… выглядит слишком дорого для меня, – ответила Летта с грустью в голосе и отвернулась.
– Ну… думаю, мы сможем договориться. – улыбнулся он, сверкая глазами.
Ей стоило бы волноваться, но она уже догадывалась в какое русло повернет разговор.
– Зачаруй… – подтвердил догадку этот ушлый торгаш.
– Что зачаровать? – Летта театрально взмахнула рукой, делая вид, будто не знает, о чем речь.
– Светильники! – воскликнул Матеуш.
Девушка с теплотой улыбнулась, услышав о их давнем способе расчета. У нее не редко случались безденежные времена, но Мэт всегда был готов оказать поддержку, предлагая обмен магическими услугами вместо денег.
– Это будет нечестная сделка. Ты же знаешь, что любой огневик может зачаровать лампы гораздо дешевле, чем стоят эти прекрасные серьги.
– Думаю, что это уже мне решать. – возмутился Матеуш.
– Но все же… – не сдавалась девушка.
Получить серьги таким путем казалось заманчивым, однако Летта не желала оставлять своего старого друга без выручки.
– Только ты можешь зачаровать лампы так, чтобы они не светили постоянно, а загорались лишь при чьем-то приближении. А это немалая экономия, ведь такой светильник прослужит гораздо дольше, – убеждал ее блондин.
– Мэт, ты знаешь, что мой огонь дает не так много света. – возмущалась она.
Мне этого достаточно, – наседал блондин, – и моим покупателям, кстати, тоже.
– Но он фиолетовый! – возразила она последним аргументом.
В отличие от общепринятого янтарного света, ее пламя предательски полыхало всеми оттенками аметиста. Эта странная особенность часто ставила в тупик преподавателей. И поначалу они даже думали, что необычный цвет магии и ее благородное происхождение – признак великого потенциала. Ох, как же сильно они ошибались! Их надежды не оправдались – ее пламя не жгло. Вообще. Когда Летта поджигала