Под южными небесами. Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых в Биарриц и Мадрид. Николай Лейкин
будет. Апре, апре авек пансион! – махнул он горничной.
Супруги наскоро пили кофе. Глафира Семеновна прихлебывала его из чашки, отходила от стола и рылась в своем дорожном сундуке, выбирая себе костюм.
– Не знаю, во что и одеться. Кто их знает, как здесь ходят!
– Да выгляни в окошко. Лам много проходит, – кивнул муж на улицу.
– Но ведь тут обыкновенная улица, а мы пойдем на морской берег. Мне Марья Ивановна рассказывала, что на морском берегу гулянье, всегда гулянье.
– Ну так и одевайся, как на гулянье.
– Давеча, когда я смотрела в окошко, дамы все больше в светлых платьях проходили.
– Вот в светлое платье и одевайся. Ведь у тебя есть.
– Хорошо, я оденусь в светлое. Но большой вопрос в шляпке. Что здесь теперь: осень или лето? По-нашему осень, но ведь здесь юг, Биарриц, морское купание. Если здесь теперь считается осень, то я надела бы большую шляпу с высокими перьями, которую я купила в Париже как осеннюю. Она мне из всех моих шляп больше идет к лицу. Но если здесь теперь считается лето, то у меня есть прекрасная волосяная шляпа с цветами… Как ты думаешь? – обратилась Глафира Семеновна к супругу.
– Ничего я, матушка, об этом не думаю. Это не по моей части, – отвечал тот, смотря в окно.
– Ах, так ты думаешь только об одних молоденьких горничных в передничках и чепчиках? – уязвила она его.
– Лето здесь, лето… Надо одеваться по-летнему. Купальный сезон, так, значит, лето.
– Однако он называется осенний сезон.
– Ну и одевайся как знаешь.
Глафира Семеновна одевалась долго. Только к десяти часам она была готова, пришпилила к горлу брошку с крупными бриллиантами и надела на руку дорогой бриллиантовый браслет. Наконец супруги стали спускаться с лестницы. В швейцарской с ними низко-пренизко раскланялся хозяин, приблизился к ним и заговорил по-французски. В речи его супруги опять услышали слово «пансион», произнесенное несколько раз.
– Дался им этот пансион! – воскликнул Николай Иванович по-русски и тут же прибавил по-французски:
– Апре, апре, монсье!.. Нужно манже, а апре парле де пансион.
Супруги вышли на улицу.
10
Глафира Семеновна прочитала на углу дома, что улица, на которую они вышли, называется улицей Мэрии, и тотчас сообщила о том мужу, прибавив:
– Мэрия у них – это все равно что наша городская дума.
– Знаю я. Что ты мне рассказываешь! – отвечал супруг и спросил: – Ну, куда ж идти: налево или направо?
– Да уж пойдем к морю. Ведь мы для моря и приехали. Вон море виднеется, – указала она проулок, спускающийся к куску синей дали.
Они стали переходить улицу Мэрии, засаженную около тротуаров платанами, и увидали, что дома ее сплошь переполнены магазинами с зеркальными стеклами в окнах. В проулке, ведущем к морю, направо и налево были также магазины с выставками на окнах. В открытые двери магазинов виднелись приказчики в капулях и с закрученными усами, перетянутые