Три кита. Александр Кваченюк-Борецкий
правильно. Я ведь ему под глаз еще светильник на манер шахтерского оформил. Бесплатно! В придачу к воротнику.
– Вроде, как премиальные, что ли, выписал?
– Ну, да!
Так было всегда. Едва на участке появлялся Ляхов, и смеху было и слез, хоть отбавляй. Наверное, актерский талант пропадал в нем, в шахтерике этом. Мужики и ржали от души, и в глазах их читалось сочувствие к Вове. А в конце своего своеобразного словесного поединка с Ляховым, за которым внимательно следили иногда с десяток, а то и больше людей, Грохов заканчивал обычно каким-нибудь назиданием. Начальник, все-таки! Марку-то надо было держать. Не обошлось без этого и теперь.
– Так, что, ты новый воротник, Вова, не торопись покупать. Чтоб задувать…. Точнее, заливать было некуда. Без воротника-то походишь и, глядишь, трезвым человеком станешь…
– Не стану, Михалыч!
– Богатый – сильно, что ли? Воротниками-то разбрасываться?
– Да, я уже и в ЛТП, и у нарколога пытался психику свою восстанавливать. Ни черта из этого не выходит. Видно, Змей этот Зеленый не в бутылке, а в душе моей сидит. Вот, как получку получу, если в кураж не ударюсь, тогда, словно и на свете я не жил! Я ж, не раб, Михалыч. Мне тоже свет в конце тоннеля увидеть хочется!..
– Это еще каких тебе Свет хочется? Не лифтерша ли наша – одна из них?..
– А еще в ламповой3 Светка работает! – подсказал кто-то из горняков. – Лях как-то ей говорит, мол, Свет, давай после смены зажжем от керосиновой лампы, как раньше! А она – в ответ: «Ты бы, Вова, сперва малость дрова подсушил… А то у меня после твоего мангала с хот-догами и индейской пляской вокруг ночного костерка из ушей парит! Как у чайника, все внутри закипает! Свистнуть хочется!..» А он, так, дескать, и так. Главное, чтоб, когда свистеть будешь, слюной не брызгала!
3
У Грохова было счастливое детство. А возможно, ему, лишь, так казалось? Лет до четырнадцати отроду, он все больше проживал у бабы Зоси. Бытовала она в двухэтажном казенном доме из рубленых бревен. Со временем бревна, хоть и оставались крепки, как и прежде, но потемнели, и казались, словно выкрашенными в черный цвет. В доме было два подъезда. На лестничных площадках располагались по две квартиры на двух хозяев – каждая. У бабы Зоси была всего одна комнатенка, в которой она ютилась с дедом Гошей. Да, еще маленький Гаврил путался у них под ногами. Зато соседи занимали две комнаты. Кухней соседствующие семьи пользовались совместно. Общими умывальником с туалетом – поочередно. Но имелись и исключения из этого для тогдашнего времени правила. На втором этаже в противоположном жилом отсеке квартировался Малахей Сухнин. Он был знатным горняком. Причем, одним из первых в городе. Поэтому ему была такая честь. Всю квартиру вместе со своей семьей он занимал полностью. Самому Малахею, седовласому старику, тогда уже мало, что нужно было. Как говорят, пожил свое. Грохов до сих пор отчетливо помнил его серые колючие, как две занозы глаза, сурово взиравшие из под мохнатых и оже седых бровей. Нос
Ламповая шахтная – помещение на поверхности шахты (рудника) для хранения, зарядки и ремонта светильников рудничных.