Я попал 5. Пылающая весна 45-го. Владимир Поселягин
госпиталя наши, и везде рядом солдаты этой дивизии. Я потому, когда те поехали обратно, и забрался в танк, волоча ногу. Ну не мог я их отпустить. Не знаю почему нас с мехводом не добили, но я такой ошибки не допустил. Достал. Где-то с десяток немцев уничтожил, если экипаж брони считать. Так что проблески имеются, есть надежда.
– Почему немцы вас не добили, это понятно, видят, что проигрывают и не хотят, чтобы на них или их семьях потом отыгрались. Не все такие, не все, это вам повезло. Хотя о Девятнадцатой танковой дивизии я слышал. Один наш комдив даже попросил своих бойцов, не приказал, не брать их в плен, даже если руки поднимут.
– Есть за что. Хороший комдив похоже.
Дальше общение как-то заглохло, и катили уже без этого. Да и голос повышать не хотелось, шумоизоляция в кузове отсутствовала напрочь, поэтому приходилось если не драть глотку, то заметно громко говорить, чтобы тебя услышали. Хорошо травмированный командир танка, старший сержант Свиридов, тоже в третьем ряду, но с другой стороны лежал, неплохо слышал меня, как и я его. Тот с гипсом на руке мог и не занимать место, сидя доехать, но раненых не так и много было, хватило и ему. Я же продолжал размышлять, даже когда колёса застучали по деревянному настилу, то ли мост проехали, то ли переправу, хотя зима, по льду можно, я и осмысливал то, что узнал. Маринин сирота, детдомовец, письма в сидоре это от других детдомовцев. Надо будет почитать. Родных нет. Сам из Казани, и каким чудом оказался в Ульяновском танковом училище, хотя в Казани своё есть, можно предположить только полётом военной мысли, что и выдал такой выверт. Или тем, что на «ИС» только в Ульяновске учат, в чём я сомневаюсь. Отличник боевой и политической подготовки, есть девушка с которой состоит в переписке. Одно письмо успело прийти в полк. Прибыл чуть больше недели назад, принял танк, во второй роте числился, и знакомился с экипажем. Это его первый бой. Это всё. Не так и много те знали. Ладно, будет время в госпитале, ещё письма изучу, а пока прикидывал по попаданию. Почему не сорок первый год? Обычно туда всех закидывают. Нет, я не против, меня и сорок пятый устроит, который скоро наступит, просто озадачен. Хотя вопросов конечно хватает, но ответ будет всегда один. Чёрт его знает, как работает нестабильный портал у зелёных человечков. Хорошо что жив, поэтому никаких претензий у меня не было. Рад, это да, но недовольства не испытывал. Вон даже пару недель получил в госпитале передохнуть и осмыслить всё. Там дальше будет видно. Вот так под монотонное укачивание и встряхивание на кочках, и уснул, как и многие вокруг. Даже храп от кого-то слышался.
Очнулся я от шума и холода. Машина стояла, снаружи завывала метель, бросая снег к нам в кабину. Шинель, что накинута на меня была, сползла. Как раз раненого рядом убирали, я у стенки лежал, не у коридора, поэтому прихватив сидор, он у меня вместо подушки, и шинель, сам осторожно выбрался. Мне уступили место в узком коридоре. Спуститься мне помогли, и вот так хромая, а колено действительно болело заметно меньше, пусть и опухло, двинул к открытым дверям какого-то здания. В стороне