Друд, или Человек в черном. Дэн Симмонс
Что самое странное, оба полумальчика-полумужчины были в квадратных дымчатых очках, словно находились не в сумрачном туннеле, а под ярким солнцем, резавшим чувствительные глаза.
– Полагаю, прибыли наши провожатые, Уилки, – прошептал Диккенс.
Опасливо оглянувшись на черный проем, откуда в любой момент снова могли выскочить маленькие дикари, я придвинулся поближе к Диккенсу и приготовился ступить в маленькую лодку. Неподражаемый вручил безмолвному гребцу два соверена, потом заплатил столько же рулевому. Оба парня отрицательно потрясли головой, и каждый отдал обратно один из двух соверенов. Они указали на Диккенса и кивнули. Потом указали на меня и помотали головой. Меня явно не приглашали на борт.
– Мой друг должен сопровождать меня, – сказал Диккенс безмолвной паре. – Я не оставлю его здесь. – Порывшись в кармане, он достал еще несколько монет.
Две смутные фигуры почти одновременно помотали головой.
– Вы от мистера Друда? – спросил писатель.
Он повторил вопрос по-французски. Странная пара продолжала хранить молчание. Наконец рулевой снова ткнул пальцем в Диккенса и жестом пригласил его в лодку. Гребец указал на меня, а потом на кирпичную дорожку под моими ногами, явно веля мне оставаться на месте. У меня возникло ощущение, будто они командуют мне, как собаке.
– К черту все это! – громко сказал я. – Пойдемте отсюда, Диккенс. Ну же!
Писатель посмотрел на меня, потом на туннель за моей спиной – откуда снова доносился приглушенный частый топоток, – потом опять посмотрел на лодку, а затем вытянул шею и глянул вверх и вниз по течению подземной реки.
– Уилки… – наконец проговорил он. – Мы уже зашли так далеко… и так много узнали, что я… просто не могу повернуть назад.
Я ошеломленно уставился на него.
– Вернемся в другой раз, – сказал я. – А сейчас надо убираться прочь.
Он отрицательно потряс головой и отдал мне «бычий глаз».
– У вас есть револьвер и… сколько, говорил Хэчери, там пуль?
– Девять.
Негодование, недоумение и обида поднимались во мне, как поднимается к горлу тошнота во время сильной качки в море. Так он действительно собирался бросить меня здесь!
– Девять пуль, фонарь и указатели пути в виде нацарапанных на стенах трех черточек, – торопливо проговорил Диккенс.
Я обратил внимание на характерное пришепетывание и подумал, что, возможно, оно усиливается, когда Неподражаемый совершает предательские поступки.
– А если там больше девяти мальчишек-каннибалов? – тихо спросил я. И сам удивился спокойствию своего голоса, пусть и звучавшего слегка искаженно под гулкими сводами широкого туннеля. – Или полчища крыс, которые явятся поужинать, когда вы уплывете?
– Напавший на меня мальчишка никакой не каннибал, – сказал Диккенс. – Просто беспризорный ребенок в лохмотьях столь ветхих, что они на нем едва держались. Но на худой конец, Уилки… пристрелите одного из них. Остальные дадут деру.
Тогда