Путь суфия. Идрис Шах
если с суфизмом встретится человек, хоть сколько-нибудь свободный от предвзятости, он не может не заметить общую черту, характерную для разных видов деятельности суфиев.
Суфийские мудрецы, школы, писатели, учения, юмор, мистицизм, формулировки – все это связано с тем, чтобы приспособить некоторые идеи к социальным и психологическим условиям. Будучи человеком «вне времени» и «вне места», суфий реализует свой опыт в контексте той культуры, страны и обстановки, в которой он живет.
Изучение лишь той деятельности суфиев, которая относится по времени к отдаленным культурам, представляет ценность только для тех, кто специализируется в узкой области схоластики. Рассматривая деятельность суфиев просто как явление религиозное, литературное или философское, можно прийти лишь к искаженному толкованию суфийского пути. Таким же малосущественным занятием являются попытки извлечь из суфизма теорию или систему, чтобы затем изучать ее отдельно от всего остального.
Цель этой книги – представить идеи, деятельность и устные предания суфиев не как объекты для микроскопа или как музейные экспонаты, но в их связи с существующим обществом, с тем, что мы называем современным миром.
Часть первая
Изучение суфизма на Западе
Существующие представления о суфизме
Предположим, что какой-то любитель научных занятий, услышавший о суфизме, не имеет никакого представления о суфийских идеях. У него есть три возможных источника данных. Первым были бы справочники и работы, написанные людьми, сделавшими этот предмет своей специальностью. Вторыми могли бы быть организации, претендующие на то, что они обучают суфизму, или применяют его на практике, или пользуются его терминологией. Третьим источником могли бы быть отдельные люди и, может быть, группы людей, считающиеся, по общему мнению, суфиями, притом вовсе не обязательно жители стран Среднего Востока. Его, возможно, еще не убедили, что суфизм нужно считать «мусульманским мистицизмом» или «культом дервишей».
Что узнает этот человек и каковы его проблемы?
Первое, что он мог бы открыть для себя, это то, что само слово «суфизм» якобы возникло совсем недавно, это немецкий неологизм 1821 года14.
Маловероятно, чтобы хоть один суфий, не знакомый с западными языками, мог бы сразу принять это слово. Вместо слова «суфизм» нашему любителю-ученому придется иметь дело с таким термином, как «кадири», происходящим от имени основателя (умершего в 1166 году) устава одного ордена. Или он может встретить упоминания о «людях Истины», «мастерах» или, возможно, «ближних». Еще возможен вариант – арабская фраза Мутасавиф: «тот, кто стремится быть суфием». Есть организации, называемые «Строители», «Заслуживающие порицания», уставом и иногда даже второстепенной символикой они очень напоминают западные культы и общества, подобные франкмасонскому15.
На слух современного европейца эти названия могут казаться странными и не всегда уместными. Один этот факт – настоящая психологическая проблема,
Thöluck F. A. G. Sufismus, sive, Theosophia Persarum Pantheistica. Berlin, 1821 (на латинском языке).
Масонские ритуалы, слова, термины и т. п. можно часто «расшифровать», пользуясь суфийскими системами. Примеры и ссылки см. в моей книге «Суфии» (Shah I. Sufis. New York, 1964; London, 1966, pp. XIX, 50, 178, 179, 182, 183, 184, 186, 188). По преданию (см. Brown J. P. The Dervishes. London, 1927, p. 229), масоны-суфии имеют полномочие от Великой ложи Тиберия, члены которой бежали туда после разрушения Иерусалима. Они стали широко известны на Ближнем Востоке благодаря Зунуну (Дхун-Нуну) (умер в 860 г.).