Соблазн быть счастливым. Лоренцо Мароне
не оборачивается, и в комнате повисает молчание, которое позволяет моему взбунтовавшемуся кишечнику громко заявить о себе долгим и переливистым урчанием. Я притворно закашливаюсь, чтобы приглушить его ропот, хотя, по правде говоря, если бы я мог, я бы лучше с удовольствием пукнул, и живот бы тут же успокоился. Ставлю пустой бокал на тумбочку и приподнимаюсь, садясь повыше в кровати. Совершенно ясно, что я сказал что-то не то: проблема понять, что именно. Дело в том, что я потерял ловкость в обращении с женщинами. Катерина умерла пять лет назад, моя последняя любовница еще помнит меня без седины в паху, а Россана – что ж, мне не пришлось прикладывать каких-то грандиозных усилий, чтобы ее завоевать. Это отрицательная сторона того, когда слишком долгое время ходишь к проститутке: ты забываешь подходы, прелюдии, вежливое обращение, разные знаки внимания – все те вещи, которые необходимы тебе, чтобы уложить в постель «нормальную» женщину.
Я закуриваю сигарету и искоса замечаю, что по щеке у нее ползет слеза – пока она не смахивает ее сердитым движением руки. Елки-палки, последней женщиной, которую я видел плачущей, была та моя коллега – как бишь ее звали? – признавшаяся, что хотела бы построить со мной серьезные отношения. Я утер ей слезы и дал стрекача. Нет, на самом деле последней была не она, последней была Катерина. Только она плакала не из-за меня, а из-за своего больного тела. Но даже тогда я был не в состоянии помешать этому чем-то, кроме вымученных и ненужных жестов. Иногда по ночам я вдруг просыпаюсь и мне мерещится, что она все еще лежит со мной рядом, и я шепчу холодной стене то, что мне следовало бы тогда сказать ей: «Ты не одна, я здесь, я с тобой».
Я сказал, что не любил ее, но не бывает и дня, когда бы я не просил прощения за то, что я ей сделал.
– Прости меня… – шепчет Россана.
Я придвигаюсь к ней поближе и кладу руку ей на плечо. Кожа у нее холодная и вся в мелких прыщиках, и тем не менее несколько минут назад она казалась мне бархатной и благоухающей, как у юной девушки. В такие моменты я способен видеть то, что угодно моему воображению.
– Просто уже столько лет как никто не приглашает меня поужинать в ресторане.
– Ну, если это тебя так огорчает, беру свое предложение обратно!
Она улыбается и вытирает глаза тыльной стороной ладони.
– Дурак, просто это было так неожиданно. И в любом случае, сейчас не самый легкий период.
Ну вот, мы и добрались до сути. Теперь мне нужно было бы встать, натянуть брюки, оставить деньги и уйти. Она – проститутка, я – клиент. Наши отношения должны заканчиваться на этом – к обоюдному удовлетворению. Но с женщинами всегда так – даже когда ты ей платишь, если ты слишком надолго задержишься в ее постели, все дьявольски усложняется. И поэтому мне приходится задать вопрос, который она молчаливо ждет:
– Что-то случилось? Хочешь рассказать мне?
– Нет, что ты, куда я буду лезть с моими проблемами, у тебя и своих хватает. И вообще, ты приходишь сюда расслабиться, а не слушать о чужих неприятностях.
Ну да, так и есть, я прихожу,