«Лав – из» (сборник). Таня Малярчук
устало вздыхает.
– Может, мы с вами как-нибудь договоримся?
– Не думаю, что у нас получится.
– Я не могу без музыки.
– А я могу.
– Вы не понимаете.
– Послушайте, – говорит Антонина Васильевна, – меня не интересует, чем вы там, в вашем притоне, занимаетесь. Но впредь занимайтесь этим в тишине. Тишина полезна для таких молодых людей, как вы. В тишине есть над чем подумать. А вы, я вижу, думаете крайне редко.
Подбегает радостно лающая Жучка.
– Ваше подобие пса надуло мне на паркет, – устало говорит парень.
– Жучке, чтоб вы знали, больше лет, чем вам!
Антонина Васильевна с грохотом захлопывает дверь.
Минутку раздумывает, снова открывает. Парень стоит там, где стоял.
– Мне не то чтобы интересно, молодой человек, но так… просто… ради информации. Вот чем вы там занимаетесь?
– Танцую.
– Танцуете?
– Танцую.
Антонина Васильевна молча закрывает дверь и возвращается в комнату.
Вот зараза, думает она, мой темперамент доведет меня до могилы.
Только бы не проснуться… только б не проснуться… Тьфу!
Антонина Васильевна открывает глаза. И сразу видит двух ворон, которые сидят на проводах и смотрят на нее через окно.
Жучка лижет Антонине Васильевне ноги.
– И что я теперь буду делать, – вздыхает Антонина Васильевна. – Еще слишком рано.
Читать не хочется. Переключать каналы телевизора тоже. Не хочется смотреть в окно – там слякотно и мрачно. Ничего не хочется.
Антонина Васильевна вспоминает про старые фотографии. Можно было бы заняться ими.
– Ну и кого ты обманываешь? – говорит она самой себе. – Все эти фотографии ты знаешь наизусть.
Антонина Васильевна заставляет себя встать. Закутывается в плед. Берет с полки первую попавшуюся книжку и устраивается с ней в кресле. Наугад раскрывает.
«Я научилась просто, умно жить…»
В этой фразе звучит какая-то тоска, какое-то болезненное, горькое одиночество. Меня это не касается, думает Антонина Васильевна. Я не одинока. У меня много чего есть.
– Хочешь на улицу, Жучка?
Жучка всегда хочет на улицу. Она радостно вымахивает в разные стороны обрубком своего хвоста. Лижет Антонине Васильевне ноги.
Прекрати, Жучка! У меня немытые ноги!
Может, я и не сделала всего, что хотела, думает Антонина Васильевна, выискивая на базаре непастеризованную сметану. Но человек, как правило, хочет больше, чем может. И это нормально. Человек должен многого хотеть, чтобы сделать хоть что-то.
– Эта сметана пастеризованная или натуральная?
– А вам какая нужна?
– Натуральная.
– Вся сметана натуральная. Попробуйте. Не сметана, а сливки. Сейчас она жиденькая, потому что свежая. Но за ночь в холодильнике так загустеет, что ножом не разрежешь.
Я, например, никогда не красила волосы, но всегда этого хотела, думает Антонина Васильевна.
– А сметана ваша, домашняя? – спрашивает она у продавщицы.
– Моя!