Секс-вояж сквозь пространство и время. Сборник рассказов. Марк Довлатов
дурачок ты мой родной!
– Прости меня, Белка.
– За что?
– Нууу… скандал устроил.
– Да ничего, мне приятно даже.
– По заднице получить?
– Так ты ж от рееевности! Прямо тигр был какой-то! Я аж боялась тебя! Никогда тебя таким не видела. Может, ты меня любишь, а?
– Ты знаешь, я как-то так представил: я отошел на минутку, а тут набежали всякие, цветами тебя завалили, подарками задарили и увели у меня. И нет тебя. Навсегда. И я опять один, Мишка Дуридомов…
– Да не нужны мне никакие цветы-подарки! Только ты, Дуридом, и нужен. Я ж тебя первая нашла. Ты забыл?
– Ну нашла. Меня. Потом еще кого-нибудь нашла. С усами.
– Ну перестань, Мишутка, ну что ты все не успокоишься никак. Мне и так с тобой хорошо, без усов. И с ним хорошо. Мы его любим. И тебя любим. Не, Мишка, ну хватит, ну ты что, прячь его, ну сколько можно! Давай бегом в душ!
– А ты?
– А я потом. Я с тобой знаю уже, что будет. Потом.
– Пойдем кофе пить? Голова дурная совсем.
– Ох и дурная! Но любимая. Давай быстренько, да пойдем гулять.
Они выпили кофе с вишневым тортом на террасе кафе и двинулись в сторону от моря по Avenue Jean Médecin. Михаила успокаивал уют старого города, дома позапрошлого века, маленькие кафешки и их посетители – не было очередей, суеты, спешки. У девушки же все вызывало восторг: трамваи, похожие на скоростные поезда, пальмы, витрины магазинов, куда они заходили, – Михаил терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу. Больше всего Белку поразил парфюмерный магазин глубиной в целый квартал – тысячи волшебных флаконов манили ее, звали, предлагали побрызгать на себя и купить. Она никак не могла выбрать, мучилась, благоухала уже вся как цветочный рынок от бесконечных проб и, в конце концов, выбрала «J'Adore», вспомнив, как была одета Inna в клипе с таким же названием – это была одна из ее любимых песен; девушка на кассе дала ей на выбор три пробника, что привело ее в состояние, близкое к экстазу, когда она узнала, что их раздают бесплатно. Дальше по тротуару она двигалась вприпрыжку, останавливалась, чмокала Михаила то в щеку, то в ухо; так они шли, пока их не накрыла тень собора.
– Ой, Мишка, что это?!
– Нотр-Дам, Бельчонок.
– А он разве не в Париже?
– В Париже – главный. А в каждом городе – свой. Это Notre-Dame-de-Nice.
– А у нас нет!
– Нет, маленькая. Нам еще дороги надо починить… и с дураками разобраться. Потом построим.
– Мишка, как ты думаешь, а в Париже все пахнут французскими духами?
– Наверно.
– Здорово! А ты хочешь в Париж?
– Конечно. Если с тобой.
– Правда?! А сам не поедешь?
– Нет, не поеду. Поедем как-нибудь вместе.
– Я?!!! В Париж?!
– А что, мы и так уже во Франции. Как-нибудь слетаем и туда.
– Мы же на моооре! А Париж… он только в телевизоре. Я не могу себя там представить. А ты можешь?
– Я могу. Представить.
– А что ты там будешь делать?
– Делать? Приду в Лувр.
– Ну, пришел.
– Стану во дворе и посмотрю на него.
– Ну, посмотрел. Зачем тебе это?
– Затем,