Синица в небе. Сборник рассказов. Нина Шамарина
ничего. А однажды зимою соревнования – на лыжах три километра. Номера̀ физрук на спине и груди мелом рисовал, а у Веры свитер белый, не видно номера. Вера коричневый подол форменного платья на руках растянула, словно по яблоки в сад собралась, физрук на нём номер вывел – 13. Вере наплевать – тринадцатый, так тринадцатый, она не суеверная, да и всё равно последней придёт.
Последняя-не последняя, а вдобавок ко всему нос отморозила. Вся школа сбежалась смотреть, как физрук Вере спиртом лицо оттирал. Нет, не такой славы Вере хотелось, чтоб малышня потом полгода до самых каникул пальцем в неё тыкала: «Отмороженная идёт, отмороженная!!!» Хорошо, мама не знала про этот Верин позор.
Зато на следующий год Вера звездой ходила. Зима выдалась снежная, а до школы три километра. И Вера решила на лыжах в школу ходить. Сначала только по вторникам и пятницам – когда физкультура. Потом понравилось – пусть на лыжах медленно, но всё лучше, чем по сугробам, лезть. И как-то неожиданно для всех и для самой Веры на такой же трёхкилометровой трассе, что и в прошлом году, она первой до финиша добежала. Что значит, ежедневная тренировка! Гордилась собою, а пуще того, что этим соплякам-пятиклашкам нос утёрла. Не в прямом смысле, конечно.
Вот ведь странность какая: на всех олимпиадах по физике и математике – первые места, всего Евгения Онегина – наизусть! Это никому не интересно, как кот начхал, а первое место по школе на лыжах – все в восхищении.
Кроме мамы, естественно. Для мамы главное, что Вера отличница, но нет-нет скажет всё равно:
– Никуда не годится, Вера. Ничего не умеешь!
С мамой Вера почти не расставалась, из дома уехала только раз, но на несколько лет, когда в институт поступила, педагогический. Каждое воскресенье – к маме. Электрички битком, на остановке автобус ждёшь – в стареньком пальтишке продрогнешь до костей, а как не поехать? Мама обидится, маме помогать надо.
И распределилась Вера в свою родную школу учительницей алгебры и геометрии. Могла б в аспирантуру поступить, да как маму опять одну в дому оставить? Там огород, хозяйство – куры, поросёнок…
Каждое утро в класс, как на минное поле. А ещё и руководство дали в пятом классе. Про̀клятый прямо этот пятый! Все неприятности от него.
Доска вечно грязная, даже если первый урок, нарочно они её разрисовывают, что ли? Тряпка сухая, но Вера всё равно ею доску трёт, меловая пыль на очки садится. Тишина в классе – не к добру, что-то замышляют. Голосок у Веры не звонкий, приглушённый, бровки насупит, но это ни солидности, ни строгости ей не добавляет, ученики только смеются. Ладно, когда из трубочек плюются – попадают редко. На стул кнопок насыплют или клеем намажут – пусть! Тут Веру больше не поймать, она теперь внимательно сиденье осматривает перед тем, как сесть.
На первой парте – Зимин и Летов. Двоечники, чтоб на виду у учителя, стало быть, специально так рассажены. Вере лучше б, если б они на её урок вовсе не ходили и вообще в школе не появлялись. Один раз она в журнале двойку выводила