Синица в небе. Сборник рассказов. Нина Шамарина
обитала в часах.
В семнадцать лет Катерина влюбилась. Всё как положено: и скамеечка в старом парке, и луна – то холодная и блестящая, то трогательный юный серпик. И звёзды! Они сыпались дождём на плечи, только успевай загадывать желания! Звёзды обещали, что всё исполнится. Но август закончился, и любимый уехал. Конечно, он обещал вернуться. Конечно, он обещал писать письма. Но шли дни и летели месяцы, а он не возвращался. Да и писем, после одного, написанного через два дня после отъезда, больше не приходило.
О, сколько раз потом в своей жизни Катерина ждала кого-то так же страстно, с годами научаясь терпеливости, смиряясь и даже находя в ожидании приятность.
Но Катерина юная, семнадцатилетняя, решила, что нет ничего хуже, чем неясность, и отправилась в путь по адресу отправителя на почтовом конверте. Неслась уверенная, что всё выяснится, всё разрешится благополучно, и они, слившись в поцелуе и взявшись за руки, уйдут в туман, как в индийских фильмах. А потом будут жить долго, счастливо и вместе.
Не сразу, но нашла деревянный старый дом с облупившейся голубой краской и когда-то белыми наличниками, а ныне серыми от дождей и снегов.
Их цвет придавал хмурости всему облику дома. Тёмные сени; наощупь найденная ручка в двери, обитой дерматином, с торчащей кое-где паклей; низкие потолки; древняя старуха за столом.
На все Катеринины вопросы отвечала неохотно, сурово выспрашивала: «А ты кто? Откуда? А зачем он тебе?»
И неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если б любимый не возник на пороге.
– Ба, я на минутку. Поем и гулять, – и осёкся. А потом, как и его бабка минуту назад, воскликнул:
– Как? Откуда?
Они вышли в моросящий дождик. И он сказал без обиняков: «Больше не люблю, есть другая. Уезжай!»
Светили фонари, расплывались в глазах. Плотные тучи плакали и плакали мелким дождём, оседала на лице мокрая паутина. Жить больше было незачем.
Они долго молча бродили по пустеющим улицам. О чём он думал, кабы знать. А Катерина мечтала только об одном: сбежать! Сбежать, угнездиться в своей кроватке и рыдать, рыдать до тех пор, пока не умрёт от этих нескончаемых рыданий.
Но уехать в этот же вечер не удалось бы никак. Электрички в Москву ходят редко. Такси? На такси ездят только в книжках, да и то, какие-нибудь артисты или спекулянты.
Кто поймёт, если рассказать об этом сейчас?! Катерине самой не верится, что из-за расписания пригородных поездов пришлось забыть о гордости во второй раз. Первый – когда поехала, да ещё и тайком от мамы. Та, наверное, её б не поняла, точнее, поняла б по-своему: если поехала к возлюбленному, значит, беременна! Как иначе?!
Продрогшие вернулись в его дом, где все уже спали. Не зажигая света, он провёл Катерину в «залу», и она мышкой, прямо в мокрых чулках и платье, только скинув туфли, скользнула под пыльную накидку. И ещё не унялось беспокойное сердце, как раздался какой-то хрип, стук, скрежет и механическая кукушка прокуковав два раза, с грохотом захлопнула