Месяц за год. Оборона Севастополя. Сергей Юрьевич Соловьев
и только пожал плечами, и поправил фуражную шапку.
Денщики помогли занести спящих и уложить их на кровати. На столе горели две свечи, и Мишель решил почитать немного перед сном. Полчаса прошло быстро, и юноша погасил свет, и лёг отдыхать. В темноте осталась лишь гореть лампада перед иконами.
***
Мишель шёл по лесу с ружьём в руке, мимо кустов орешника, малинника. Шёл бесшумно, и вот, мимо него прошёл громадный лось, навел ружьё, а выстрелить не смог. Попался заяц- тоже выстрелить не смог, лиса пробежала- опять осечка.
Охотник не понимал, в чём дело, крутил спусковое устройство, и тут перед ним оказался слон, виденный только на картинках. Был слышен шум, грохот, Залепский прицелился, спустил курок, и – выстрел!
Мишель открыл глаза, поднялся на локтях, опёршись на соломенный тюфяк кровати, и увидел, как Голицын смотрит с удивлением на разбившийся кувшин для воды.
– Извини, – тихо сказал Серж, – пить хочется…
– Фу, – выдохнул Залепский, – я в слона стрелял, – И улёгся опять.
К счастью, это было воскресенье, и служба сменилась отдыхом. Репнин встал раньше всех, и Прохор поливал ему на голову, а Никита довольно смеялся.
– Ещё, ещё…Ну, Мишель, вчера отлично отдохнули…
– Неплохо… Яким, налей по фужеру вина…
– Мне половину, – откликнулся Голицын.
Серж посмотрел на Залепского, нахмурился, достал свой кожаный чемодан, порылся там немнөго, и достал кипарисовый футляр.
– Это тебе, Мишель, – сказал он, положив подарок на кровать.
– Чего это? – не понял он.
– Подзорная труба. Вдаль смотреть
– Так нельзя…
– Мишель, – обаятельно улыбнулся Голицын, – я князь, и могу дарить. За то что я не присоединился к почётному списку утопленников, как Фридрих Барбаросса, и Суворов младший..
– Вы про что? – не понял Никита.
– Пошли есть… А потом бы осмотреться…– невпопад сказал Голицын.
Денщики привели коней, и юнкера верхами двинулись к Петергофу, к Царскому Селу.
При конной прогулке ветер обдувает наездника, и день не кажется таким жарким, а светило яркое солнце, так что его лучи были сильными, и дамы, прогуливавшиеся вдоль дороги, укрывались под белыми зонтами. Это были дамы, приехавшие вместе с императрицей, и двором его величества.
Сами барышни с улыбками смотрели на пригожих кавалергардов, и юноши посекундно кивали красавицам. Вдруг, Голицын глянул вперед, и послал своего жеребца к коню Залепского.
– Послушай, Мишель, потом надо взглянуть и на Петергофские фонтаны, ты их и не видел… Красивейшая штука, скажу я тебе… А Самсон… Он покрыт сусальным золотом, и сияет, словно весь из золота…
Залепский слушал, но вдруг понял, что Серж словно отвлекает его.. Он посмотрел, и просто удивлён…Шла Ольга Николаевна Плещеева, держа в олно руке зонт. И всё бы ничего, но под руку она держала незнакомого господина в темном сюртуке, цилиндре и с тростью в руке. За Ольгой шла её горничная, Прасковья. Они и увидела