Месяц за год. Оборона Севастополя. Сергей Юрьевич Соловьев
выше среднего, телосложения плотного, наряжен был в гусарских мундир Лейхтенбергского полка, и судя по мундиру, дослужился до штаб-ротмистра. Лицо было круглое, украшенное усами. Но сказать, что судя по внешности, это порочный человек- было невозможно, наоборот, скорее его вид вызывал симпатию.
– Пётр Федорович, дорогой сосед! – начал он и громко засмеялся, будто от радости, – хорошо, что ты моих крестьян поучил. Так им, нечего чужой лес воровать. Но телеги верни, верни… Не по-соседски это.
– Аполлон Сократович, – твердо ответил хозяин, – пусть уплатят за уворованное, да за обиду- отдам телеги.
– Так ведь люди божьи, надо их простить, как господь велит, Пётр Фёдорович?
– Так на ярмарке везде за свой товар денег требуют, а не за так отдают.
– Осерчают людишки-то, что случится , не дай бог, – тихим голосом, но с зазеленевшим от злости лицом добавил Захарченко. – могут ваше имение спалить.
– На всё божья воля, – тоже со злобой в голосе ответил Терентьев, – по их грехам им и воздастся.
– Такое дело, – и Аполлон Ҫократович широко улыбнулся, – овдовел я, жениться хочу. Если посватаюсь я к дочери вашей, Марье Петровне?
– Не знаю, что и ответить, – не нашёлся опешивший Пётр Фёдорович, – надо и Машеньку спросить.
– Подумайте о мои предложениях. Ну ладно, поеду я, а то дела, хозяйство без присмотра надолго нельзя оставить.
Терентьев не пошёл провожать гостя, да и Елизавета Васильевна помещику Захарченко даже воды не принесла.
***
Мишель сидел в углу, и только слушал разговор, не вмешивался. Не хозяин здесь, а гость. Юноша ее сдерживался, услышав слова о сватовстве этого разбойника. Но как только Захарченко вышел, юноша порывисто встал, и подошёл к сидевшему в кресле Терентьеву.
– Исправнику надо доложить, пусть накажет злодеев.
– Не будет он этакой безделицей заниматься. Я уж обращался, да без толку. Наш исправник вместе с Захарченко охотится, да Аполлон регулярно ему в карты проигрывает. И не я один жаловался – у всех ворует, у Тартищевых стало овец увел. Ну, твоего отца боится- очень богат, да друзья влиятельные, товарищи по полку.
– Если так, мы сторожить станем. Человек, он судя по повадкам, задиристый, поквитаться захочет. Тут мы его и схватим.
– Дело не на один день, Михаил Дмитриевич. Враз и не решиться такое.
И точно, сидели под кустами, Мишель и лесничии отца, вчетвером каждую ночь уже с неделю на удобной тропке лесов Терентьевых, но вот…
Мишель уже засыпал, и еле услышал шорох кустов, и тихий разговор:
– С двух сторон подождём, да усадьбу запалим, кто будет бежать- тех ножами. Добро всё вам достанется, а мне девку, Марью.
– Пропадёшь ты с ней, барин. А как расскажет кому? Не сносить головы тогда .
– Не трусь, Леонтий. Грабеж куражу требует. Всё сладим, да другие соседи шёлковые будут, все бояться меня станут.
– Пойдём, дело решенное… – ответил другой разбойник.
Мишель схватился за пистолет, но Иван Ецков поднёс палец к своему