Месяц за год. Оборона Севастополя. Сергей Юрьевич Соловьев
в прекрасно подогнанной форме и кавалергардской фуражной шапке без козырька. Белый однобортный колет, а не серый китель для работы был на нём, а приборные белые пуговицы просто сияли.
– Вахмистр седьмого эскадрона Горшков Гаврила Прохорович, – представился служака, – пойдёмте, покажу вам вашу комнату.
Мишель просто кивнул, и пошёл вслед провожатому. Здание квартир обер-офицеров полка, было немногим меньше казармы для солдат. Вахмистр прошел к комнатам, назначенным для юнкеров.
– Вот здесь и будете квартировать. Две комнаты- одна для вас с юнкером Репниным, другая для ваших денщиков. Готовить пищу в комнате запрещено, самовар дежурный ставит каждый час, спиртовка для кофе у вас есть. Расписание для занятий юнкеров вывешивается внизу.
И, вахмистр покинул помещение, а Залепский зашёл в большую комнату с двумя кроватями, столом, двумя стульями и двумя шкафами. На подоконнике стояла спиртовка. Обстановка была довольно простая, но живописная- на кровати, застеленной солдатским суконным одеялом, возлежал юноша, одетый по- домашнему, и читал небольшую книжицу. Бархатный колпак с кистью, одного цвета с ним куртка, бархатные темные штаны, понятно, босой. Рядом с кроватью стояли замшевые мягкие турецкие туфли.
– Позволю отрекомендоваться- Юнкер Михаил Дмитриевич Залепский.
Лежавший улыбнулся приятной полуулыбкой, одел туфли и встал.
– Согласитесь, не мог же я представиться без туфель, – улыбнулся он ещё раз и встал, – Никита Георгиевич Репнин, юнкер. Вы вовремя. Через три дня начнутся занятия, вы успеете пошить мундиры?
– Да в поместье всё пошили, – улыбнулся Михаил, – Яким, занеси чемоданы и развесь форму.
Денщик проворно разложил вещи барина, и поставил в углу чемодан с фотоаппаратом, штуцер Рамзая и охотничий штуцер. Коробку уже с двумя револьверами поставил на комод.
– Спасибо, – поблагодарил Залепский.
Никита теперь был сам заинтригован до смерти, волнение выдавал лишь кисточка бархатного колпака, свисавшая теперь на лоб хозяина. Будущий офицер старался сдерживаться, не показывал вида, что ему настолько интересно..
– Был бы рад, если бы мы перешли на «ты», – обратился Михаил новому знакомому, – дома меня зовут обыкновенно Мишель.
– Отлично, – сказал Никита, – так проще. Меня зовут Никита, так и называй. Ты смотрю, заядлый стрелок- два отличных штуцера. А это… – и он показал на коробку, – револьверы? Я тоже свой привёз. Да, кстати, моего денщика Прохором зовут.
– Моего Якимом, он из бывших солдат, – похвастался Залепский.
Тут Репнин наконец встал, и положил свой револьвер. Модель похожая, тоже Кольт, как увидел сразу Мишель.
–Ну и как тебе?
– Для точной стрельбы лучше, конечно, дуэльные бельгийские. Обработка ствола получше. Но эти, да. Если на войну пойдём.
– Ты думаешь, будет война, Никита?
– Наполеон стал императором Франции, как дядя. Захочет, ясное дело, блеснуть. Где?– и он картинно развёл руки, – вероятнее всего там, где Первый надорвался. То есть пойдёт на матушку