Западня для лорда. Маргарет Макфи
самоубийство, этому пора положить конец, – заявил Найт.
Линвуд покачал головой:
– Появятся вопросы и стремление раскопать что- то в прошлом. Боюсь, во время расследования может всплыть то, что должно оставаться скрытым.
– Этот ублюдок даже из могилы не перестает доставлять нам неприятности.
– Возможно, вам лучше уехать из города. Отвези Мэриэнн на зиму в деревню.
– Принимая во внимание происходящее, нам будет лучше здесь. Если правда выплывет наружу…
При этих словах лицо Линвуда будто окаменело.
– Не выплывет. Я прослежу за этим.
Мужчины обменялись взглядами. Они не жаловали друг друга, но были вынуждены действовать заодно.
– Ты меня ни о чем не спрашивал, – сказал Найт.
– И ты меня тоже, – отозвался Линвуд. – Будет лучше, если мы оставим все как есть. Ради блага Мэриэнн.
Найт угрюмо кивнул.
На следующий вечер после похода Линвуда с семьей в театр Венеция появилась на балу у Фоллингхема. Она выискивала Линвуда в толпе гостей и не заметила приближения Хоувика.
– Венеция, – произнес он низким собственническим голосом, от которого у нее тут же упало сердце.
– Ваша светлость.
Она присела перед ним в реверансе, взгляд Хоувика немедленно скользнул по ее груди.
– Ах, ну к чему эти формальности между нами.
– Они необходимы, я не хочу оскорбить вас, – ответила она.
– Как будто тебе удастся это сделать. – Он изогнул бровь. – Разве мы не друзья?
– В той мере, в какой вообще возможна дружба между мужчиной и женщиной.
Он рассмеялся. Венеция улыбнулась в ответ тщательно отрепетированной улыбкой, содержащей легкий намек на кокетство.
– Тебе нравится бал?
– Да. Роскошный прием, ваша светлость.
– Меня зовут Энтони. Я бы хотел, чтобы ты называла меня по имени.
Она снова улыбнулась, будто соглашаясь, но не сделала того, о чем он просил.
– Лорд Фоллингхем сильно потратился.
– Этот бал не шел бы ни в какое сравнение с тем, какой дал бы я в твою честь.
– Мы уже говорили об этом.
– Исполни же мой маленький каприз, – прошептал Хоувик.
Улыбнувшись, она посмотрела ему в глаза:
– Вы же знаете, что я потакаю лишь собственным капризам.
– А ты жестокая женщина, Венеция.
– Зато откровенная.
Он рассмеялся:
– Возьми меня под руку, давай пройдемся по залу.
Несмотря на антипатию к заносчивому Хоувику, Венеция взяла его под руку, позволив пройтись по бальному залу. Она была полностью уверена в том, что держит ситуацию под контролем, но, когда они проходили мимо небольшой комнаты, в которой Фоллингхем выставлял свою коллекцию предметов античности, Хоувик сделал быстрое неожиданное движение и увлек ее туда, прежде чем она успела понять, что происходит.
– Ваша светлость! Я возражаю.
Всю свою жизнь Венеция всячески избегала подобных ситуаций,